«Ты голый, измазанный свиной кровью, слушаешь некрологи про себя. Рядом санитар пилой пилит кость». Большое интервью с Аркадием Бабченко

«Цензор.НЕТ» поговорил с Аркадием Бабченко о подробностях спецоперации по инсценировке убийства, о жизни в «бункере», разочаровании в коллегах и друзьях и планах на получение украинского гражданства . С журналистом беседовала Ирина Ромалийская.

29 мая вечером я была в ньюсруме Громадського радио. Оставалось подготовить и провести последний выпуск новостей, в 22:10 планировала выключить компьютер. Но в 21:17 замгендиректора канала ATR Айдер Муждабаев написал пост: «В Аркадия Бабченко стреляли, в доме, в спину. Увезли в больницу. Ищу в какую, еду туда». Шок. Звоню члену коллегии МВД Антону Геращенко. «Информации пока никакой», — говорит он. «Жив хотя бы?», — с надеждой спрашиваю. «Нет. Умер в скорой».

Боль. Ощущение беспомощности. Страх.

Включалась в какие-то новости, рассказывала коллегам, «каким он парнем был». Выпуск кое-как провела. И поехала на место «убийства». Там было уже множество коллег, друзей Аркадия. В мессенджере журналисты нескольких украинских СМИ создали группу — там мы координировали свои поиски свидетелей, видео с камер наблюдений. Но — никто выстрелов не слышал, подозрительных людей не видел. Глубоко за полночь на лавочке под Громадським ТВ мы с коллегами еще «помянули» Аркадия. Алкоголь не брал. В 4 утра, сидя уже дома на кухне, утирая слезы, писала в ФБ: «Аркаш, если есть что-то по ту сторону жизни, думаю, что ты читаешь ФБ и цинично-любя с нас ржешь».

Оказалось, что он мог тогда сидеть и читать ФБ. 31 мая глава СБУ Василий Грицак вышел на пресс-конференцию. А после его слов «Аркадий, в студию!», появился и сам «убиенный». В который раз повторю: «Спасибо, что живой».

Следствие озвучило свою версию: украинец, переехавший в Санкт-Петербург, Вячеслав Пивоварник занимался заказом терактов и вербовкой на территории Украины — он нанял однажды украинского бизнесмена, в прошлом своего компаньона по бизнесу Бориса Германа — среди прочего заказал ему убийство Аркадия Бабченко — Герман нанял киллера Алексея Цимбалюка — Алексей Цимбалюк идет в СБУ и сдает заказчиков — СБУ начинает спецоперацию по инсценировке убийства. После «убийства» СБУ задерживает Бориса Германа.

У Бориса Германа и его адвокатов другая версия: Пивоварник вербует старого знакомого Германа — тот идет к старому знакомому «Дмитрию» (никаких других данных о нем нет), ведь уверен, что он работает в контрразведке — «Дмитрий» говорит, что все под контролем СБУ и просит дальше принимать заказы от Пивоварника — Герман нанимает киллера для убийства Бабченко, будучи уверенным, что находится под присмотром украинских спецслужб — на следующий день после убийства собирается за рубеж «по давно запланированным делам».

Сейчас Борис Герман арестован, ведется следствие. Журналисты же в Украине ищут таинственного «Дмитрия» и Вячеслава Пивоварника в России.

Аркадий Бабченко согласился дать мне интервью. Его единственным условием было соблюдение условий безопасности. Перебрав несколько вариантов, остановились на здании центрального офиса СБУ на улице Владимирской в Киеве. Говорили почти два часа. Подробно.

СПЕЦОПЕРАЦИЯ

-Расскажи, как всё началось.

-Мне позвонил знакомый, попросил приехать. На встрече сидели два человека, знакомый сказал: «Это ребята из СБУ, я с ними был в АТО. Я их знаю, за них ручаюсь». Они показали мне ориентировки на меня, распечатки переговоров, фотографии, сказали что на меня поступил заказ. Я говорю: «А когда это стало известно?» Они: «Месяц назад». Я говорю: «Отлично! Вы месяц ждали, пока меня прихлопнут, на живца хотели ловить?» Они сказали, что в течение этого месяца все ограничивалось разговорами, было не ясно, треп это или серьезно. А вчера, говорят, передали деньги, и стало понятно, что все это серьезно. Спрашивают: «Че ты думаешь?» Я говорю: «Ну, а че тут думать».

-А ты ж наверняка анализировал уже после этот месяц. Что-то необычное замечал? Слежку?

-Нет, нет, нет. Я особо не смотрел. Это я в Москве ходил напряженный. Там каждую машину палишь, каждого человека, который заходит в лифт. А здесь-то я расслабился.

-Ты поверил сразу людям из СБУ?

-Ну а как тут не поверить? Тебе дают распечатки, там твои паспортные данные, которые с вероятностью 99% пришли из России. Тебе дают ещё распечатки переговоров, ориентировку на тебя, фотографию твою, которая взята в паспортном столе. И, извини меня, я все-таки 40 лет в Мордоре («Мордором» Аркадий называет РФ, — ред.) прожил, из них последние там лет 5-10 в довольно плотном общении с государством и ФСБ. Я друзей хоронил, друзей сажали, и за мной следили, и быков каких-то подсылали ко мне на лестничную клетку. Так что когда тебе говорят «Чувак, тебя хотят убить, вот деньги за это», я предпочитаю этим разговорам верить, конечно.

-Наверное, опыт в Москве на тебя так повлиял, ведь мы здесь до 2014 года о слежках только в кино слышали. Убить хотят? Зачем? Я бы скорее так подумала.

-Первая реакция у меня, в принципе, тоже была такая же. Ну пишу я какие-то постики в ФБ, так что же за это убивать? 40 тысяч долларов платят? Ну зачем меня убивать? Зачем ФСБ такая спецоперация? У меня тоже было такое, конечно, подозрение. Но потом начали работать, следственные действия, протоколы, опросы, допросы. И стало понятно, что все на самом деле серьезно.

-Расскажи про день «смерти».

История вышла с моим постом в Фейсбуке, где я вспоминал, что генерал Кульчицкий не взял меня на борт вертолета, который в итоге сбили. Я писал, что это мой второй день рождения. Говорят: «Ой, Бабченко написал такой пост, так театрально, всё подготовлено!» — да ни фига! Просто в жизни всё идёт не совсем по плану. Вообще всё должно было быть в пятницу, 25 мая, за день до финала Лиги чемпионов (Инсценировка убийства была проведена 29 мая, во вторник, — ред.). Но по юридическим причинам пришлось отложить.

— По каким таким юридическим причинам?

Было задействовано же много служб. Не успевали, насколько я понимаю. Не знаю, я не спрашивал. Это не моё дело. За пару дней до этого вызвали семью из Москвы, потому что стало понятно, что им в России уже нельзя оставаться.

-Жена же с дочерью до последнего жили в Москве, да.

— Нельзя было запалиться, понимаешь? Мы до этого уже год или полтора жили как? Я — здесь, дочка в Москве в школе учится, на каникулы ко мне недели на две, на три приезжает с женой. Потом они уезжают, ведь учебный год. Вот и сейчас нужно было продолжать вести прежний образ жизни. Жена знала уже обо всем, когда уезжала из Киева в Москву.

-И дочь знала?

-Дочери сказали в последний момент. Дня за два, за три до операции мы решили эвакуировать семью, они собрали то, что влезло в три чемодана, что бы в одну ходку все сделать. Приехали. И к пятнице мы сидели уже и ждали. Ну а в пятницу перенеслось. И такое расслабление сразу: «О, блин, не сегодня, слава богу, хоть несколько дней еще можно пожить обычной жизнью!». Можно побыть с семьей в своей квартире, поспать на своей кровати. Расслабон был. Открыли шампусика, дёрнули немножко. А во вторник я просыпаюсь, открываю Facebook, а там воспоминание от Фейсбука — этот пост с вертолётом Кульчицкого. Я каждый год перепост его делаю. Я его перепостил. Ничего не подготавливалось, всё само сложилось. И вот сижу я во вторник, тут звонок: «Всё, сегодня работаем». В шесть часов вечера приехал оперативник с гримёром. Начали подготовку. Гримёр рассказывал, как падает человек, в которого стреляли. Как он кашляет, если пробиты лёгкие, как дышит.

-Это гримёр спецслужбы? Там есть такие специально обученные люди?

-Понятия не имею. Я тренировался с ним падать много-много раз, у меня вообще все коленки в синяках после этого были.

-А зачем тренироваться падать?

-Ну как? Ну в тебя выстрелили, ты же должен естественно упасть.

-Ну так все же ради фото делается, поэтому ты должен не упасть, а лечь?

-Нет, не лечь. Ведь всё должно быть естественно — чтобы бутылка отлетела, чтобы ты упал натурально. Мне там руки–ноги никто не двигал, вот как упал — так упал. Всё.

-То есть, по команде «Аркадий, падай!»? Или как? Рассказывай по порядку.

-Меня загримировали: тени на глаза наложили, губы сухие сделали, потому что при большой кровопотере лицо человека становится таким тёмно-серым, тёмно-синим, губы сохнут. И в 19:20 я стал спиной к входной двери, потому что легенда была, что я сходил в магазин за… Кстати! Вот журналисты сделали «фейк ньюс» (лживую новость, — ред.). Откуда взялась эта легенда, что я ходил в магазин за хлебом?!

-Не журналисты, а нардеп Антон Геращенко! Это он написал о том, что ты пошел за хлебом, а когда возвращался, в тебя стреляли.

Я ходил не за хлебом, я ходил за водой! Вот так вот «фейкньюсы» и рождаются. Ну в общем, меня загримировали. Налили в рот свиной крови. Я упал на колени, немного кашлянул, потому что при пробитых лёгких человек кашляет, надо было, чтобы брызги разлетелись.

-В это время жена была дома?

-Да, в квартире были жена, оперативный сотрудник и гример. Продолжу. Я упал, начал выпускать кровь изо рта тоненькой струйкой. Мне загримировали дырки на спине в футболке. Футболку за несколько дней до этого куда-то на стрельбище отвезли, прострелили. То есть, инсценировка была стопроцентная. Она взяла сгусток этой свиной крови, засовывает мне в ноздрю, говорит: «Потерпите, пожалуйста». Я говорю: «Работа у вас такая. Делаете свою работу, я свою». И они к восьми часам ушли. Поднялся «киллер». Открыл дверь. Ну, в квартире он был секунд 10, не знаю, переступил порог или нет.

-«Киллер» – это Алексей Цимбалюк?

-Да. Зашел, говорит: «Доброго здоровьичка!» Я говорю: «Не смеши меня, мне смеяться нельзя, все, я убитый». Лежу. Он закрыл дверь, ушел.

-А зачем он там должен был появляться?

-Ну, может чтоб в камерах видеонаблюдения засветиться. Чтоб соседи увидели, что человек поднимался. Там внизу на лестнице сидел какой-то парень, который его увидел, и по описанию которого и был сделан фоторобот.

В восемь вечера позвонили жене, сказали: вызывайте полицию и скорую. С женой, кстати, гример тоже провёл инструктаж о том, как ведет себя человек в таком стрессе. Рассказал, что сначала адреналиновый всплеск, повышается давление, лицо краснеет. Она поприседала, чтоб дыхание было сбито. А потом, рассказывает гример, начинается шок, человек просто замыкается в себе. Абсолютно никаких истерик. Сидит спокойно, как статуя. Жена позвонила в полицию, позвонила в скорую. Вместе с полицией приехал спецназ. Полиция, естественно, знала, скорая, естественно, знала.

-Их предупредили заранее? Или это была дежурная оперативная группа, которой на выезде сказали? Или как?

-Была проделана гигантская работа. Была масса нюансов и тонкостей. Инсценировка была стопроцентная, как реальность. Звонок поступил специальному дежурному. Этот дежурный отрядил специальную группу. Конечно, они должны были быть в курсе, потому что люди же смогут понять, есть дырки в человеке или нет дырок в человеке.

-Безусловно. Меня вот это смущало как раз – как полицейские на месте не заметили, что ранений нет…

-А вот спецназовцы, которые приехали вместе с полицией, не были в курсе. Они забежали…

-И не стали тебя трогать?

-Наклонились, посмотрели, увидели, что дышу. Забежали, проверили все комнаты, есть ли ещё кто-то в квартире. Осмотрели лестницу, пролёт выше, пролёт ниже, заняли оборону. Сделали все, как надо. Ребята прямо переживали. Потом полиция говорит: «Давайте его быстрее выносить отсюда». Потому что основная задача полиции была убрать меня оттуда, пока не запалились. Скорая приехала с носилками.

-Спецназовцы увидели, что ты дышишь. И это соответствует легенде – ведь по ней, ты умер уже в скорой. Но как они не поняли, что ты не ранен? Что кровь свиная?

-Ну они не стали трогать. Полиция говорила: «Не трогайте, отойдите, сейчас приедет скорая». Они: «Быстрее-быстрее! Где скорая? Ещё, может, успеем довезти!» Действительно, переживали. Приехала скорая, меня спустили вниз. Там начали типа капельницу ставить.

-А бригада скорой знала?

-Ну, конечно. Они же могут определить, ранен человек или нет. Начали капельницу «ставить» — вену-то не проткнули, приклеили просто иглу к руке…

-А зачем? Чтоб видели прохожие?

-Не только прохожие. Это мы сейчас знаем, что был Герман (Борис Герман – подозреваемый в организации теракта, — ред.), что был Цимбалюк. Тогда же не было ничего понятно. Цимбалюк один или ещё есть человек? Наблюдают за исполнением или не наблюдают? Есть ещё какая-то группа или нету? Герман – один организатор или ещё кто-то? Ведь в России существует практика политических убийств на основе тендера. То есть, делается заказ, и несколько групп начинают работать. И кто первым выполнит работу, тот получает деньги.

Меня положили в скорую, скорая отъехала километра на два, наверное. Тут я начал умирать. И они начали проводить реанимационные мероприятия. Проводили их 20 минут.

-Внутри машины?

-Внутри машины.

-То есть вы ожидали, что кто-то может заглядывать в окна скорой?

-Ну, конечно. Кто-то мог подсматривать, там мимо люди ходят… Реанимация оказалась неудачной, и через 20 минут я «помер». Врач позвонила диспетчеру, зафиксировала смерть, после этого я — как бы был уже мёртвый. Подъехали полицейские машины несколько штук, окружили скорую. Приехал судмедэксперт, начал описывать, в чем я был, куда меня ранили. Тут выяснилась проблема. Я в этой свиной крови к тому моменту уже часа три лежал. Я замёрз. И вот лежит труп на носилках и дрожит! Меня стали укутывать одеялами, согрели. Приехали в морг. Когда ворота за мною закрылись, я уже ожил, мы встали, пошли. Морг тоже, естественно, был в курсе.

-И не боялись, что могут же быть вокруг санитары, сторож?

-Ну, это ночь. Смена уже была заряжена, с ней поговорили, провели разъяснительную работу. Наверное, взяли подписку о неразглашении. Я не знаю, как всё это делается.

-Да уж. Нам, журналистам, это будет уроком. Мы сразу поверили в твою смерть.

-Вот видишь, как замечательно была сделана спецоперация. Знало минимально необходимое количество людей. Но все равно их много. И при этом утечки не было!

-Что было в морге уже?

-Меня, на всякий пожарный, положили на стол. Сделали ещё фотографию на столе. Потом завели в комнату санитара. Я снял всю эту одежду. Кое-как там под раковиной что смог смыть, смыл. Завернулся в простыню. Сказал: дайте мне пачку сигарет, это будет мой гонорар. Мне принесли пачку сигарет. Я включил телевизор. И вот, как Джавахарлал Неру (Джавахарлал Неру — первый премьер-министр Индии, отец Индиры Ганди, — ред.), сижу голый, завернувшись в простыню, курю сигарету за сигаретой, смотрю, что обо мне говорят по телевизору.

-Некрологи.

-Каким геройским парнем, оказывается, я был.

-А какой тебе больше всего некролог понравился?

-Я не знаю. Я не помню. Все шло мимо сознания. Нервное напряжение всё-таки было довольно сильным. И я уже уставший к тому моменту был. Но это интересный опыт. Интересное ощущение, когда ты голый, измазанный свиной кровью, сидишь в простыне, слушаешь некрологи про себя. В соседней комнате слышно через вентиляцию, как санитар пилой пилит кость.

-Вскрытие делает?

-Вскрытие какое-то проводит, да. Довольно странное ощущение. Там я в морге пробыл где-то до 2 часов ночи. И вся эта игра была не напрасной. Коллеги с АТР (крымскотатарский телеканал АТР, где до «убийства» работал Аркадий Бабченко, — ред.) видели, как меня заносят в морг, и подтвердили, что я мертвый. Часа в два ночи я вылез из морга через заднюю стенку, через заднее окно. Меня посадили в затонированную машину, и увезли в безопасное место. Всё это закончилось только часов в пять утра. Продолжалось 11 часов.

-И посты в Фейсбуке не читал?

-Нет. У меня же гаджеты все отобрали. Чтобы геолокация не засветилась. У меня всё отобрали, и я сидел, только там был телевизор, который очень-очень плохо показывал.

РЕАКЦИЯ

-С момента твоей «смерти» до твоего появления в пресс-центре СБУ прошло 20 часов. Я помню свои ощущения во время этой пресс-конференции. Первое – радость! Позже она сменяется на ощущение того, что меня обманули, мной манипулировали. Потом осознание: если это действительно такая спецоперация, и спецслужбы покажут нам неопровержимые доказательства, то круто. Но во всем твоем воскрешении была сильная театральность. Например, когда глава СБУ Василий Грицак говорит: «Аркадий, в студию!». И вообще коммуникация хромает. И не покидает ощущение, что слишком много на этом деле пиара со стороны силовиков.

-Это не ко мне вопрос. С момента, как мне сказали, и до момента, когда я воскрес – это была моя работа. Я её сделал, думаю. По этой работе ко мне вопросов нет. А кто там на чем пиарился, какая там театральность, — это уже не я, извините, а те, кто разрабатывал все это дело. Я так понимаю, их учили ловить террористов, а не делать хорошие пресс-релизы. То, что коммуникация была сделана плохо, – ну, плохо. Но это не их профильная деятельность.

Фото с места инсценировки на своей странице в ФБ первым опубликовал Евгений Лауэр. В прошлом он журналист, утверждает, что работал в разведке, сейчас называет себя «консультантом по вопросам рисков и безопасности». Потом это же фото стали публиковать и другие источник, не всегда ссылаясь на ФБ Лауэра.

— Кто делал то фото, где ты якобы убитый, которое после этого появилось в сети?

-Оперативный сотрудник.

-Ночью журналистов в подъезд не пускали. А вот уже утром оцепления не было, я зашла в тамбур. И увидела, что версия о том, что тебе стреляли в спину, когда ты стоял в двери, не очень убедительная. Тамбур – очень маленький. Если предположить, что ты в двери, то сзади тебя поместится очень щуплый человек. И не ясно, как он при этом сможет вытянуть перед собой руку с пистолетом. Версия о том, что ты должен быть «застрелен» в дверном проеме, была изначально? Или ее Антон Геращенко выдумал, когда утверждал, что ты ходил за хлебом?

-План мы разрабатывали с СБУ, постоянно встречались, разговаривали, решали, как сделать лучше. Сначала думали так: кто-то позвонил в дверь, я пошёл открывать, мне выстрелили в грудь. Но с какого перепоя человек, побывавший на войне, знающий, что такое слежка, откроет дверь непонятно кому? Решили, что будет лучше так: убийца зашёл «на плечах»…

-Как это «на плечах»?

Ну, ты заходишь в подъезд, он заходит сразу за тобой, пока дверь не закрылась, и стреляет, уже когда ты открываешь дверь в квартиру. Мы же изначально планировали в пятницу все сделать, а по пятницам я веду эфир на канале АТР. Вот решили так: я собирался на работу, закончилась вода, пошёл в магазин. Убили. На работе не появился. Сначала была версия, что Айдер Муждабаев (Айдер Муждабаев – заместитель гендиректора крымскотатарского телеканала ATR, — ред.) будет в курсе и начнет поднимать шум. Мол, я вообще на работу не приехал, он поехал ко мне, нашёл меня в луже крови… Но потом решили, что не нужен еще один лишний человек.

-Айдер не знал в итоге?

-Нет. Знала только моя жена, дочь, моя мама и мама моей жены. И вот все эти мелочи прорабатывались. Но косяк вышел не в том, как человек стрелял. Косяк в том, как он сделал фотографию тогда, понимаешь?

-Да, фотография насторожила. Не ясно было, кто ее сделал. Ну и другие проколы были. В ночь «убийства» мы, группа журналистов, начали искать свидетелей, видео с камер наблюдений и так далее. И вдруг выяснили, что рано утром перед «убийством» к консьержке в соседнем доме приходили полицейские и выясняли, смотрит ли камера на твой подъезд. Можно сразу сделать вывод – полиция знала! Плюс не ясно, кто сделал фото. В общем, если бы с брифингом в СБУ затянули, то журналисты бы уже стали писать о нестыковках.

-Полиция не знала. Знало только несколько человек в полиции. Кстати, брифинг не должен был быть на следующий день, я должен был быть мёртвым несколько дней. Но жизнь идёт не всегда по плану, и пришлось Германа брать раньше, потому что он купил билет, хотел вылететь из страны и был риск, что не вернётся. Росла опасность утечки информации, и что всё-таки журналисты докопаются и начнут задавать вопросы. Поэтому было решено перенести на следующий день брифинг.

-Помню ночь «убийства». Под твоим подъездом собралось много твоих друзей, взрослые мужики, многие не сдерживали слез.

-Я безумно боялся, что, не дай Бог, у кого-то будет инфаркт. Тысяча сто пятьдесят раз приношу свои извинения, что пришлось через всё это пройти. Но нельзя было по-другому.

-А как жена и дочь перенесли?

-Малая пережила легче всех.

-Сколько лет ей?

-Одиннадцать. Жене далось очень тяжело, чуть не дошло до нервного срыва. Мы дня три не ели, наверное, вообще. А дочка перенесла легко. Наоборот, у неё была другая проблема. Мы ж ее накануне «убийства» отправили к друзьям. И вот когда я уже в морге, жена за ней приехала, она говорит: «Мама, надо же заплакать. А я не могу, мне смешно!» (смеётся). Опять же, 1000-й раз хочу извиниться за то, что вам все это пришлось пережить.

-Я всем говорю, что Бабченко — отличный диетолог. Я в те сутки, пока ты был «мертв» 2 кг потеряла.

-Я больше не буду! Хватит (смеется). Но нельзя было по-другому. Нельзя было допустить утечки информации.

-Ты понимаешь, почему была необходима инсценировка именно убийства, а не ранения, например?

-Инсценировка– это самый обычный, банальный способ раскрытия заказных убийств.

-Безусловно. Но в твоем случае это касается человека популярного, большой резонанс это вызвало на Западе!

-Такого резонанса, безусловно, никто не ожидал. Наверное, это не было просчитано. Наверное, был косяк, не спорю. Но, повторюсь, инсценировка – это банальный способ раскрытия заказных убийств, самый действенный. Так собираются доказательства для суда.

-Министр иностранных дел Павел Климкин на заседании Совбеза ООН сделал громкое заявление – на весь мир! Попросил помощи у Запада в расследовании. После «воскрешения» несколько западных авторитетных изданий, политики и дипломаты заявили – вся эта ситуация недопустима, они не поняли, зачем нужна была инсценировка.

-Подождите, ребята. Вот вы начали на следующий день говорить: «Покажите нам все доказательства!». Ну вот прям Служба безопасности и контрразведка разбежались и на блюдечке выложили! Через три недели на брифинге в СБУ были обнародованы новые доказательства: переговоры, распечатки, три чувака, ездящих в Ростов, разговоры с Пивоварником, разговоры про оружие, про ПЗРК-4, ПРЗК-Игла… Этот человек на прослушке всё говорит. Как по мне, доказательств много. Но будут ещё. Дождитесь суда! Почему вы бежите впереди паровоза?

-Мы с тобой об этом уже спорили в Фейсбуке. Я объясню, почему мы «бежим впереди паровоза». В деле чеченца Артура Кринари, который, представившись французским журналистом, совершил покушение на Амину Окуеву и Адама Осмаева, «русский след» не доказан. Прокурор пришел в суд и заявил, что мотив преступления – личная неприязнь. Еще один пример. Летом прошлого года глава СБУ Василий Грицак заявляет – взят в плен российский военный Агеев. Мы дождались суда, а там прокурор говорит – он не военный, а так называемый доброволец! Поэтому мы не ждем суда, а задаем эти вопросы.

-Вопрос не ко мне. Я не адвокат СБУ.

-Безусловно. Ты уверен, что в твоем деле смогут доказать «русский след»?

-Мне не докладывают, я понятия не имею, как там двигается расследование. Большинство информации я узнаю точно так же, как и вы, — из открытых источников. Но лично для меня вопросов уже вообще нет. Это совершенно точно идёт из России. Для меня это доказано на 100%.

-Из России – это ты имеешь ввиду, что заказ Герману пришел от Вячеслава Пивоварника? Сам Герман об этом говорит. Но по чьему заказу или приказу действовал Пивоварник?

-У меня есть предположение, кто этот человек, по чьему заказу он действовал, и что это за фонд, в котором он работает. И почему именно я был выбран. Потому что сначала, по всей видимости, первой жертвой выбирали не меня. Но я потом расскажу об этом. Сейчас — не время.

-Я разговаривала с телеведущим Евгением Киселёвым, который также есть с «списке 47-ми«. Он убеждён, что заказ на убийство был. Но он предполагает, что заказчиком может быть кто угодно. Например, беглые сторонники экс-президента Януковича хотели таким образом расшатать ситуацию в стране накануне выборов. Или заказать тебя могли Малофеев (Константин Малофеев, российский олигарх, подозревается в Украине в пособничестве боевикам, причастности к разработке сценария по захвату Кыма и Донбасса, — ред.) или Пригожин (Евгений Пригожин – соратник Путина, его называют спонсором ЧВК «Вагнера», — ред.), или еще какие-нибудь безумные одиночки…

-Я думаю, это все идёт от спецслужб — через малофеевых, пригожиных и других.

ОХРАНА

-Мы долго согласовывали с тобой место для встречи. В результате интервью пишем в пресс-центре СБУ. Засекреченная у тебя жизнь сейчас…

-Ну, не я ставлю условия. Мне говорят, я беру под козырёк и делаю.

-Ты под круглосуточной охраной?

-Я не могу об этом рассказывать.

-Тяжело так?

-(Вздыхает). В общем-то, я веду сейчас богемный образ жизни: работы нет, ни о чём заботиться не надо, бензин покупать не надо, меня охраняют, я ни черта не делаю. Я никуда не выхожу. О том, чтобы пойти в магазин, вообще не может быть и речи.

-В абсолютно подвешенном состоянии живем, прячемся в бункере от наёмных убийц ФСБ. Скучно, конечно, безумно.

-Долго же так продолжаться не может.

-Ну, смотри. Салман Рушди (британский писатель индийского происхождения, которого поклялся убить иранский аятолла Хомейни, за его убийство обещали 3,3 миллиона долларов, — ред.) так жил, если я не ошибаюсь, 20 лет. Я, конечно, не Салман Рушди. Но, по моим ощущениям, ещё года 2 так придётся посуществовать. Потому что Богданова (Илья Богданов – бывший сотрудник российского ФСБ, перешедший на сторону Украины. По данным СБУ, его пытались похитить и вывезти в РФ, — ред.) пытались похитить 2 года назад. И вот сейчас, спустя 2 года, пришла ориентировка на его убийство. То есть, 2 года для них — не срок.

РАССЛЕДОВАНИЕ

-Давай очертим историю — СБУ задержала украинского бизнесмена Бориса Германа, назвала организатором убийства. Заказал ему якобы бывший бизнес-партнер Вячеслав Пивоварник, который сидит в Питере.

-Так. Давай я тебя поправлю. Потому что как бывший журналист я всё-таки выступаю за точность формулировок. Германа подозревают не в убийстве, а в покушении на терроризм путём убийства общественного деятеля. Это разные квалификации. У него не было цели убить именно Аркадий Бабченко. У него была цель создать хаос, дестабилизировать обстановку путём убийства какого-то видного публичного человека. То, что этим человеком стал я – это просто выбор последних дней, недель.

-Герман на суде по избранию меры пресечения излагает свою версию. Утверждает, что Пивоварник ему сказал, что работает на ФСБ, и тоже предложил работать. Герман согласился, но пошел к человеку по имени Дмитрий. Этот Дмитрий, по мнению Германа, работает в украинской контрразведке. И, мол, дальше Герман выполнял приказы из Москвы, думая, что работает под присмотром контрразведки или СБУ. Возникает вопрос: кто такой этот Дмитрий? Существует ли он вообще? Ты допускаешь, что он не вымышленный?

-Я допускаю, что он не вымышленный. Особо ничего не знаю.

-Если допустить, что Дмитрий таки был, то это могла быть несогласованная работа различных украинских спецслужб.

-Тогда выходит, что двое из двух человек, которым поступило предложение из России, пошли в СБУ и сказали, что ФСБ хочет теракт устроить. Это тогда вообще замечательно получается! Но все это лишь рассуждения. Давай ждать информацию.

-Ты понимаешь, что это за список потенциальных жертв Кремля? Как он формировался? Почему мы сначала слышали про 30 фамилий, потом про 47, потом про 48-е имя — сына министра Авакова Александра? Почему так всё происходит?

-Потому что всё идёт на уровне разговоров. Понимаешь? Не будет никакой бумажки с печатью Путина и подписью «убейте их всех». Этот список как появлялся? Сначала была названа одна моя фамилия. Потом в процессе разговора были названы ещё только две фамилии: Илья Богданов (Илья Богданов – бывший сотрудник российского ФСБ, перешедший на сторону Украины. Позже его якобы пытались похитить и вывезти в РФ, — ред.) и фамилию второго человека я все никак не могу запомнить. Активист из Одессы. Вот я предполагаю, как было. Чуваку говорят: «Вот тебе миллион баксов. Грохни пяток человек на Украине, чтобы дестабилизировать ситуацию». Чувак сидит в Питере, из Украины давно уехал и понятия не имеет, что здесь происходит. Он открывает Google – ищет «украинские журналисты». И выбирает 10-20 самых известных – формирует список.

-Там есть Отар Довженко — медиакритик, преподаватель. Известен в довольно узких кругах.

-С Отаром мы в друзьях в ФБ, переписываемся, я у него часто оставляю комменты. Может, на него вышли через меня.

ПРОФЕССИЯ

-Как ты себя сейчас идентифицируешь — ты журналист, публицист, блогер?

-Я себя последние года три идентифицирую как фельетониста. Потому что то, чем я занимаюсь, это фельетоны. Ну, или колонки можно назвать. Колумнист-фельетонист.

-Внутри журналистского сообщества поговаривают, что Бабченко после инсценировки стал «сбу-филом». Что всячески ты службу хвалишь. Хотя ее есть и за что критиковать, не постесняюсь даже в этих стенах сказать.

-Пожалуйста, не заставляйте меня быть адвокатом СБУ. Я просто пытаюсь объяснять. Я не знаю ничего про СБУ. Контроль за спецслужбами государства — это задача общества этой страны. Я пока не гражданин этой страны, я не могу сюда лезть. Но в моём случае они сработали на отлично. Эта служба спасла мне жизнь. Я могу сказать только спасибо ребятам. Большое спасибо.

-У тебя появились за это время новые близкие люди? Или новые враги? Люди, в которых ты разочаровался, или которыми ты очаровался?

-Врагов я не коллекционирую, но вот так читаешь некоторые тексты и понимаешь – это была грань. Сейчас жизнь поделена на до и после. Очередная грань. Она не первая, но серьёзная. Я читал вот это: «журналисткая (бл#дь!) этика», «не будем больше доверять профессии», «мы выражаем озабоченность»… То-сё, пятое-десятое… А ты сидишь, абсолютно вымотанный, нервно истощённый напрочь. Даже на апатию уже нету сил. Вы с женой сидите абсолютно пустые. Жрать не можете, срать не можете, пить не можете, спать не можете, ничего не можете. Тебя только что чуть не убили. Я остался живым только потому, что Герман наткнулся на Цимбалюка, а Цимбалюк пошёл в СБУ. Если бы он наткнулся на кого-то другого, я бы уже был убит. Вы бы меня уже похоронили, уже 40 дней бы прошло. И вот ты сидишь, пережив свою смерть. Осознав, что твоя смерть уже кем-то оплачена, что за тобой охотятся, бл#дь, спецслужбы Российской Федерации. Я смотрел кино «17 мгновений весны». Но я никогда не хотел в нём жить. Это пошлейшая штирлициада. И ты сидишь с этой переломанной жизнью, и тебе кто-то начинает рассказывать, что ты посрамил этические нормы журналистики. Да иди ты нах#й!

-А кто это рассказывал?

-Да все рассказывают. Российские либералы, российские журналисты. Ребята, да идите вы в жопу. У меня было 2 задачи. Первая, основная — спасти свою жизнь и обезопасить жизнь своей семьи. Мы, кстати, думали, можно ли семье оставаться в Москве, но решили, что нужно уезжать. Ведь стало понятно, что когда в Москве узнают об инсценировке, люди могут взбеситься, тупо жене подкинуть наркотики, чтобы отомстить или попытаться меня выманить.

-А мама же у тебя там остаётся?

Да. Но, слава Богу, не 37-й год, пока не трогают. И вторая задача — взять этих ублюдков за жопу. Ведь речь шла не только же о моей жизни, да? Речь шла о жизнях других людей. Уже было понятно, что есть некий список, хоть и не было известно количество людей. Действительно есть террористические ячейки. Ну, окей. Ты можешь отказаться. Встать на табуретку и сказать: «Нет! Мои читатели меня не поймут! Мои этические принципы мне этого не разрешают! СБУ, вы обязаны меня охранять, охраняйте!». Ну, ок. Твою-то жизнь спасут. Ну а другие что?

-Знаешь, мне кажется, что ты затаил обиду на тех, кто…

-Так вот — врагов-то я не коллекционирую. Я просто убирал многих из френдов (из списка «друзей» в ФБ, — ред.) и всё, до свидания. Уже нету душевных сил что-то кому-то объяснять, с кем-то налаживать отношения, выяснять… Я теперь живу в своём мире. А друзей я приобрёл — небольшой костяк очень близких мне людей, в которых я теперь уверен на 100%. Вот это, наверное, один из положительных итогов лично для меня.

-Как ты отреагировал на текст твоего друга Павла Каныгина «Прощание с журналистом Бабченко. Аркаша нам друг, но истина становится дороже»?

-Так и отреагировал. Просто убрал из друзей, до свидания. Пусть эти люди живут в своём мире. Это третий раз, когда «Новая газета» от меня отрекается. Я на эту газету проработал 7 лет за копейки. Думаю, что я был единственным редактором отдела в России, который работал за 150 баксов. И первый раз газета отрекается от меня, когда меня избили и депортировали из Турции. Она пишет, что Аркадий Бабченко не является корреспондентом «Новой газеты».

-Что значит, ты не являлся? Ты у них был просто фрилансером?

-Нет, тогда я был уже уволен. Но всё-таки писать об этом зачем было?

Второй раз родная редакция отрекается, когда началась травля после моего поста про падение самолёта. Шеф-редактор «Новой газеты» пишет колонку: «я расфрэндил Бабченко, он мне больше не друг, и если я его увижу на улице, то перейду на другую строну.

И третий раз сейчас: «Новая газета» пишет «Аркаша нам друг, но он больше не журналист, мы его вычёркиваем». Ребята, идите в жопу! Уже не надо ничего не выяснять, ничего. Это не обида, это просто всё.

-Ну, во-первых, не «Новая газета», а конкретный журналист — Паша Каныгин. Твой друг. Знаешь, и мне кажется, что он тебя любит. А ты очень на это резко реагируешь.

-Я довольно резко реагирую, когда те люди, которых ты считал своими друзьями, начинают писать, что ты больше не журналист. Ну всё, ребята. Водораздел произошёл. Вы живёте в том мире, мы уже живём в этом. Уже вообще осталось мало точек соприкосновения с людьми в той стране, которая когда-то была моей. Континенты расходятся. Мы уже говорим на разных языках, практически не понимаем друг друга.

-Ты не думал о том, чтобы попросить убежище в США или Европе?

-Давай оставим это в стороне. Не буду комментировать. Лишнюю информацию не будем рассказывать.

-Украинское гражданство ты не хочешь получить?

-Хочу. Я где-то из-под Геническа (райцентр в Херсонской области, — ред.), имею право на украинское гражданство. Мы когда сюда переезжали, выясняли, куда отсылать запросы, архивы и так далее. Но не успели. Порошенко на встрече (Петр Порошенко — президент Украины, — ред.) меня спросил: «Не надо ли тебе помочь с получением гражданства?» Я сказал: «Если поможете, не откажусь». То есть пока это не от меня зависит.

-Мову вчиш?

-Учу, но не говорю.

-Сразу после инсценировки ты дал интервью западным СМИ. А потом, когда просили украинские, ты заявил, что дашь интервью тем, кто заплатит 50 тысяч долларов. Но у меня таких денег нет, не платила. Что это за история?

-У меня в день было сотни по три звонков, запросы сыпятся, сыпятся… Друзья, мне не до этого. Не лезьте сейчас, пожалуйста, ко мне. Если вы этого не понимаете — ну, тогда вот вам pay wall (pay wall — в переводе английского «денежная стена», — ред.) — 50 тысяч. Вот вы мне звоните, просите интервью. Но мне 500 человек в день звонит. Почему я должен выделить именно вас? Но. Если бы кто-то согласился вдруг заплатить какому-то дебилу Бабченко 50 000 за интервью — я бы не отказался.

-Ты собираешь деньги себе на карточку в Фейсбуке. Поступлений после инсценировки стало больше?

-Сначала пошёл поток, безусловно. Люди слали от всего сердца. И я хочу поблагодарить безумно. Потому что, когда случаются такие вещи, деньги очень нужны. Но принять эти деньги я не мог. Было собрано 5000 долларов примерно мне на смерть. И все они ушли в АТО на хорошие, полезные вещи.

-Каким ты видишь финал всей этой истории?

Я не знаю. Надеюсь, что всё-таки дойдёт до суда, что в суде не развалится. Ведь уже кодло вскрыто! Одна из ячеек. Ведь есть ещё другие. Выборы президента приближаются, а значит в любом случае люди сюда засылаются, оружие закупается. В любом случае, они будут работать. Это совсем не конец. Если ты спрашиваешь о финале этой истории для меня, то я не имею вообще ни малейшего представления. Я нахожусь в абсолютно подвешенном состоянии. Свое будущее определяю сейчас не я. Я не знаю, где меня будут прятать, куда будет ходить в школу моя дочь, смогу ли я вернуться к работе. Надо ли мне будет ходить в гриме с бородой. Ни малейшего представления вообще сейчас.

-Тебе сейчас страшно.

-Ну, сейчас не страшно, чё. Я сижу в бункере, с пулемётом и под охраной танковой дивизии. Не страшно. Но риски безусловно осознаю.

-Я надеюсь, что ты за это время напишешь новую книгу.

-А мне больше делать нечего. Мне только книжку писать. Потому что скучно — пипец, конечно. (Смеётся).