Купянчане vs эвакуация: одни прячут детей, других вывозят в третий раз (сюжет)

Военные говорят, что по интенсивности обстрелов Купянское направление уступает только Бахмутскому. Армия рф обстреливает населенные пункты из полевой артиллерии и минометов, дальнобойных орудий и авиации. Это ставит местных жителей перед дилеммой: оставаться или все же покинуть освобожденные города и села? Корреспондент МГ «Объектив» вместе с волонтерами отряда быстрого реагирования харьковского Красного Креста проехал в эвакуационном автобусе. О настроениях людей — в репортаже.

Отряд быстрого реагирования харьковского Красного Креста едет на эвакуацию жителей Купянского района. На день есть четыре заявки, но волонтеры вывезут всех, кто будет готов. Ковшаровка в пригороде Купянска. Неделю назад россияне нанесли по поселку очередной авиаудар — сбросили КАБ-250. Были погибшие и раненые. Тогда некоторые местные умоляли вывезти их в более безопасное место. Но через несколько дней успокоились.

Игорь Клименко, командир отряда быстрого реагирования Харьковской областной организации Общества Красного Креста Украины
Человека нет, не отвечает. Дома никого нет. Все закрыто. Стучали — никто не отвечает.

Волонтеры всегда просят людей перезвонить, если те передумают выезжать. Обратную связь получают не всегда. Поэтому настроение невеселое. Передумали выезжать — хорошо. Теперь главное, чтобы и смерть передумала.

Владимир Федотенко, волонтер Харьковской областной организации Общества Красного Креста Украины
Они говорят, что везде стреляют, везде может прилететь. То есть полной безопасности нигде нет. Но наши аргументы звучат примерно так, что здесь стреляют постоянно. Там тишины нет. Только пистолет Макарова может не долететь.

В середине июля армия рф возобновила наступательные штурмовые действия на Купянском направлении. Украинское командование сообщало, что там противник сосредоточил более 100 тысяч солдат, более 900 танков, полтысячи артиллерийских систем и сотни РСЗО.

Жительница Купянска Валя, которой почти исполнилось 80, объясняет, что когда начинается обстрел, она бежит в подвал. Если просто звучит сирена, то уже никак не реагирует. Привыкла.

Валя, жительница Купянска
Где травка на горе, там была яма. Туда попало. У нас тогда же окна повылетали. У меня все четыре окна полетели. В доме стекло все было. Каждый день. Страшное. Страшно. Ложишься и не знаешь, встанешь или не встанешь.

С сентября прошлого года линия фронта находится в 8-9 км от Купянской громады. Не было ни одного дня, чтобы ее не обстреливали или не сбрасывали авиабомбы. Сюда долетает все, что есть на вооружении рф.

Игорь Клименко, командир отряда быстрого реагирования Харьковской областной организации Общества Красного Креста Украины
Пожилые люди говорят: «Я здесь родился — я здесь умру». Я говорю: «Это очень классно. Мы все так хотим. Но ведь еще есть возможность жить. Еще жизнь не закончилась. Вы не болеете. Вы еще можете жить».

Сейчас в Купянске осталось где-то 6,5 тысяч жителей из 27 тысяч в довоенные времена. Валя понимает, что из-за российских обстрелов может погибнуть в любой момент. Но уезжать не хочет категорически.

Валя, жительница Купянска
Нет, сынок, нет. Я не уеду никуда. Буду здесь. Уже под восемьдесят мне. Куда ехать? Уж если погибать, то здесь, на своей родной земле.

Сейчас на Купянщине — добровольная эвакуация. В середине марта из населенных пунктов района, где велись активные боевые действия, эвакуировали детей. На прошлой неделе завершили принудительную эвакуацию из приграничной Волчанской громады.

Эля, школьница
Громко бахкали и мы прятались. — А где вы прятались? — В палатке. Папа нам построил палатку, чтобы мы прятались.

Всего вывезли 186 несовершеннолетних из девяти населенных пунктов громады.

Игорь Клименко, командир отряда быстрого реагирования Харьковской областной организации Общества Красного Креста Украины
Разные истории бывают. Кто-то сразу согласен. За кем-то мы, бывало такое, что и гонялись по ОТГ. В одно место перевезли ребенка. Мы узнали — приехали. Потом мы их на третий день поймали и вывезли.

Плескачевка Двуречанской громады находится примерно в десяти километрах от линии фронта. Сейчас в селе проживают семь человек. Один из жителей подал заявку на эвакуацию. Но есть шанс, что согласится еще кто-то.
Дороги разбиты. Водитель пытается объезжать черные пятна. Это, возможно, «лепестки» или неразорвавшиеся снаряды. Возле линии соприкосновения нужно каждый раз придумывать новые маршруты. Здесь нет правильных опасных дорог, потому что боевая ситуация может меняться.

Игорь Клименко, командир отряда быстрого реагирования Харьковской областной организации Общества Красного Креста Украины
Это самая короткая дорога. Но она является более опасной. И здесь не всегда проедешь. Недалеко от линии соприкосновения. Двуречанская территориальная громада. Которая простреливается на постоянной основе. Слава Богу, проскочили. Все будет хорошо.

Двуречанская громада граничит с россией. Она оказалась в оккупации почти в начале полномасштабного вторжения. Во время контрнаступления в сентябре прошлого года ВСУ освободили около 40% Двуречанщины. Остальные, по другую сторону реки Оскол, остаются под оккупацией.

Председатель Двуречанского поселкового совета Галина Турбаба на сотрудничество с оккупантами не пошла. Прошла фсбшные допросы, два раза ее похищали и держали в камере Купянского райотдела. Сначала 33 суток, потом 50. В октябре 2022 года президент назначил женщину начальницей Двуречанской поселковой военной администрации.

Галина Турбаба, председатель Двуречанского поселкового совета Харьковской области
Где-то с марта становится громче. Если раньше обстреливалась только Двуречная активно, то в последнее время это пошло и на другие населенные пункты. И Петроивановка, и Фиголевка, и Колодезное, и Западное. Это те населенные пункты, которые постоянно находятся под обстрелами. И обстрелы учащаются. Мы не можем сказать, где и когда может быть тихий промежуток времени. И днем, и ночью. И разные виды вооружения. Мы уже не ориентируемся. Из чего только по нам не стреляли.

Клавдия Ивановна, жительница села Плескачевка Двуречанской громады
Были прилеты, два у меня окна вырвало. Из галереи и из дома вырвало окна. Но, слава Богу, что приостановилось на этом.

Несмотря на обстрелы Клавдия Ивановна говорит, что не понимает, как это взять чемодан, сложить в него, что влезет, покинуть свой дом, в котором прожила 70 лет, и начать жизнь с нуля. Говорит: «Кому я нужна?»

Клавдия Ивановна, жительница села Плескачевка Двуречанской громады
Уже такие годы, что некуда уезжать. Если бы хоть был здоровее и чтобы ноги носили, то может куда-то можно было бы поехать. А если ноги нехорошие, так здорово не поедешь и не пойдешь никуда. Вот выйдешь, по двору походишь, на огород немножко сходишь. Поработаешь хоть чуть-чуть.

Волонтеры призывают эвакуироваться, пока есть такая возможность. Они помнят случаи, когда уговаривали уехать. А через некоторое время по адресу эвакуации уже никого и ничего не было. Только руины.

Игорь Клименко, командир отряда быстрого реагирования Харьковской областной организации Общества Красного Креста Украины
Двухлетняя. Много тех людей, которых я уговаривал, которые есть на видео (я периодически пересматриваю), их уже нет в живых, к сожалению. Были прилеты. Они погибли.

«Одна гражданская женщина погибла, трое в тяжелом состоянии. Двое гражданских погибли, четверо ранены». Такое почти каждый день в сводках. Кто-то к этому привыкает, кто-то — нет.

Галина Турбаба, председатель Двуречанского поселкового совета Харьковской области
Я лично не думала, что придется мне заниматься ритуальными услугами. И забирали из моргов, и хоронили под обстрелами. И очень тяжело было, когда у одной из наших помощниц погибла мама и когда мы на кладбище возле ямы и не можем опустить, потому что обстрелы, обстрелы, обстрелы. Это ужасно.

Галина сетует, что есть люди, которые не слышат никаких доводов. Эмоции на грани: мы здесь родились, живем и будем жить. Нас все устраивает. Уже полтора года идет война, а нас еще не убили.

Галина Турбаба, председатель Двуречанского поселкового совета Харьковской области
Очень сложно уговаривать на эвакуацию. Только если рядом прилетело или в свой дом прилетело. И когда остался без никого. Сложно было с детьми. Уговаривали эвакуироваться. И аргумент последний уже был для одной из мамочек: «Что ты будешь делать, если ребенка рядом с тобой накроет? Как ты будешь жить потом»? Вот, говорит, меня и добило. Вот теперь уже я собираюсь и поеду. А так страдают за ту козу, за корову: «Если меня эвакуируете — заберите и корову мою».

Виктор Иванович, один из семи жителей Плескачевки, решил эвакуироваться из-за смерти жены. Мужчине 70 лет. В Плескачевке он работал скотоводом, сторожем на бригаде. С дочерью, которая жила в Северодонецке, связь прервалась. Багаж у Виктора Ивановича небольшой — вещи первой необходимости.

Виктор Иванович, житель села Плескачевка Двуречанской громады
Когда жена была со мной, я сам все стирал, полы мыл, кушать готовил. Вон соседи все знают. А теперь жены нет — и руки опустились. Я сейчас ничего не готовлю. Ничего не готовлю. Соседка принесет немножко супчика — поем и все. Голова кружилась, слабость была. Я два раза терял сознание.

Выясняется, что пожилого мужчину в третий раз вывозят из опасного места. Некоторое время он держался, а потом возвращался домой. Плескачевка под оккупацией не была. Российские военные стояли рядом, в Редкодубе. По дороге Виктор Иванович вспоминает эпизоды той поры.

Виктор Иванович, житель села Плескачевка Двуречанской громады
Видите, что они творят? Они к соседке подошли. Стоит около калитки мусорное ведро. Он ногой ударил — оно перевернулось. Зашел сам в дом — дверь ногой открыл. А соседка говорит: «Ты так к себе домой заходишь? К своей матери?» — У меня мать не такая. А вас, хохлов, надо всех резать, говорит.

Виктора Ивановича везут в общежитие в Харькове, где до полномасштабной войны жили студенты. Он себя убеждает, что хоть сначала на новом месте будет сложно, но со временем привыкнет и еще сможет радоваться жизни.

Виктор Иванович, житель села Плескачевка Двуречанской громады
В себя хочу прийти после похорон жены. Мне соседи говорят: отдай ее вещи, чтобы она тебе не напоминала. А я наоборот оставил. Я как гляну, что они висят, я думаю, что она дома.

До войны переселенцы не имели желания путешествовать. Это понятно. ВПЛ — не туристы. Жить на новом месте гораздо сложнее. Но оставаться под постоянными обстрелами и играть с судьбой в рулетку — тоже такой себе вариант.

Читайте также: Еще больше сотни человек эвакуировали с «горячей» Купянщины — Синегубов