Разбомбленные фермы и работа в минус: ХОВА — о реалиях агросектора Харьковщины

Аграриев Харьковщины уже освободили от местных налогов за землю и недвижимость, а вот 30% скидка на перевозку продукции железнодорожным транспортом еще не действует. Об этом МГ «Объектив» рассказал замначальника ХОВА Евгений Иванов. По его данным, в течение года силами неправительственных организаций и частных предприятий было разминировано около 5 тысяч гектаров сельхозземель из 48 тысяч гектаров, которые были обследованы и в этом нуждаются. Крупные агропроизводители продолжают работать в ноль или даже в минус, относительную прибыль имеют те, кто выращивает подсолнечник. К тому же фермеры, имущество которых было повреждено в результате обстрелов и боев, пока не могут рассчитывать на возмещение ущерба. Какие программы действуют для агросектора, какой урожай ожидают в этом году и какие механизмы сейчас разрабатываются на государственном уровне, чтобы предприниматели имели возможность брать кредиты и привлекать инвестиции — подробнее в интервью.

О льготах для аграриев

— Недавно было принято решение об освобождении от ряда местных налогов на территории области. Распространяется ли это на агросектор, на сельхозземли? Если да, то от каких налогов освободили аграриев?

— Да, есть постановление Кабмина, которое регламентирует освобождение громад Харькова и Харьковской области от налогов. Это два налога — на недвижимость и на землю. Это усилит позиции аграриев. Есть также закон №3050 (об изменениях в уплате налога на землю — ред.), который отдельно работает для аграриев уже почти год. Более 300 агропредприятий области уже получили льготу по закону №3050. Там речь шла непосредственно о земле. То есть не платится налог за землю, которая заминирована или в зоне поврежденной инфраструктуры аграрного предприятия. Постановление, которое принято сейчас, расширяет этот перечень и предусматривает предоставление льготы не только на поврежденную землю, но и на недвижимость. Оно действует на территории всей области и города Харькова в том числе.

— Она уже начала действовать?

— Она начала действовать, процесс начался.

— Сколько аграриев смогут ею воспользоваться?

— До войны у нас насчитывалось 2100 аграрных предприятий. Имеем в виду животноводческий комплекс, растениеводство, зернопереработку. Фактически все эти 2100 предприятий могут и начали ею пользоваться.

— Что касается льготы на перевозку железнодорожным транспортом от «Укрзалізниці». Действует ли она?

— Буквально через несколько недель, надеемся, что постановление будет введено в действие. Оно предусматривает 30% скидку на перевозку железнодорожным транспортом агропродукции с территории нашей области в сторону портов и западной границы. Куда угодно. Оно обязательно начнет работать. Продолжается еще, скажем так, финальный этап бюрократической процедуры по началу работы этого постановления. Но решение принято на всех соответствующих уровнях, и сейчас это лишь технический вопрос.

О будущем урожае и экспорте

— Куда Харьковщина планирует в этом году экспортировать урожай?

— У нас есть ключевые страны-партнеры. Это Турция, Болгария и ряд стран, с которыми мы граничим по Черноморскому бассейну. И сухопутный коридор — это Польша и Румыния. Эти страны — Польша, Румыния, Болгария, Турция — являются транзитными для дальнейшей перевозки нашего зерна в страны Африки и Азии. Преимущественно.

— В этом году какие объемы урожая мы ожидаем? И повлияла ли активизация боев на севере региона на посевную, на площади земель, которые можно обрабатывать? Потому что Золочевская громада в частности была засеяна.

— Мы ожидаем общий урожай в этом году примерно 2,3 миллиона тонн зерна. В прошлом году было около 2,5 миллионов тонн. Весна была сложная ввиду того, что была бездождевая. И это не очень хорошо способствовало формированию озимых культур, которые мы сейчас должны собирать. Что касается площадей, то, безусловно, будет изменение с учетом того, что на севере продолжаются боевые действия. Под ударом Волчанская и Липецкая прежде всего громады. Эти земли были в значительной степени заминированы, добавились еще и боевые действия. Поэтому будет уменьшение фактической площади. Туда же входит Золочевская громада. Она действительно засеяна. Но учитывая увеличение количества разрушений и обстрелов, ожидаем уменьшения фактически собранного урожая.

— То есть там засеяли, но работы по обработке прекращены?

— Они ограничены частично, потому что значительно усилены боевые действия, обстрелы приграничья, разрушения приграничных сел. Поэтому озимые, которые засеяны были осенью, есть проблемы с их обработкой и будут, наверное, проблемы с уборкой урожая, которая в июне начнется.

— Вы сказали об объемах зерна, а какие культуры?

— У нас осенью было засеяно 326 тысяч гектаров озимой пшеницы. И сейчас уже 90% выполнено весенней посевной по объемам. На 403 тысячах гектаров засеян подсолнечник, это культура номер один по гектарам. 166 тысяч засеяно кукурузой. То есть в целом зерновыми засеяно 266 тысяч, из них 166 тысяч — это кукуруза, а остальное — это горох и ячмень.

— Какова причина, что меньше стали сеять кукурузы?

— Действительно, меньше в этом году кукурузы, больше подсолнечника. Подсолнечник легче в обработке, дороже стоимость. Также это та культура, для которой есть больше вариантов реализации и на территории области, и на территории Украины. Потому что есть маслоперерабатывающие заводы. Фактически масло является конечным продуктом, который Украина экспортирует. К тому же сама культура стоит больше, поэтому подсолнечник является более выгодным для аграриев.

Об ущербе, нанесенном агропредприятиям боями и обстрелами, и программах поддержки

— Сколько агропредприятий в сфере животноводства, растениеводства было повреждено в результате ударов с начала полномасштабной войны? На экономических форумах говорили, что сейчас нет страхования военных рисков. Что делать, если твое предприятие пострадало в результате обстрелов, на что предприниматель может рассчитывать?

— 630 предприятий из тех 2100, о которых я говорил, — очень сильно повреждены. Всего повреждено около 1100 предприятий, то есть 500 работают ограниченно, а 630 не работают вообще. Из них около 40 предприятий, это крупные животноводческие комплексы, которые были расположены на деоккупированных территориях, уничтожены фактически под ноль. Действительно, нет страхования рисков. Что нужно делать? Первое, все равно нужно фиксировать убытки. Процедура начинается с Единого реестра досудебных расследований, заявления в полицию, проводится экологическая экспертиза, экспертиза ГСЧС. Мы должны фиксировать убытки, в частности для дальнейшей работы с налоговой инспекцией и для получения льгот, для будущей компенсации или репараций. Пока мы имеем некоторые госпрограммы поддержки. Первое, это упрощенная система кредитования 5-7-9%, адаптированная с льготным периодом на десять лет суммарно и с беспроцентной ставкой первые два года. Есть программа компенсации за разминирование земель 80% на 20%, где 80% фактически покрывает государство, а 20% — аграрий. В случае, когда аграрий разминирует с помощью частных операторов. Есть программы поддержки для теплиц и малых усадебных хозяйств, семейных. Там выдают малые гранты до 8 миллионов гривен или предусмотрено финансирование проектов 70% на 30%, то есть 70% покроет государство. Для малых предпринимателей также есть интересные предложения по проекту «єРобота», это то, чем мы занимаемся совместно с центром занятости. Это малые гранты до миллиона гривен, но для малых агрохозяйств это очень актуально. Также поддержку оказывают ООН и USAID. Имели программы по предоставлению разовой денежной помощи малым хозяйствам до 50 гектаров от Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО). Имели программы USAID вместе с правительствами Японии и Швейцарии. Есть программы по предоставлению семян малым хозяйствам. Эти программы были и в том году, будут и в этом. Полный перечень советуем смотреть на сайте Харьковской ОВА, департамент агропромышленного развития ведет перечень актуальных программ и обновляет их.

— Вы говорили, что все будет собрано в одном месте на сайте ХОВА.

— Да, это сделано. Можно смотреть это на сайте, как и в целом экономические программы. Есть раздел по грантам, по программам. Есть сайт у департамента агропромышленного развития ХОВА, они обновляют свои программы, касающиеся агропромышленного комплекса.

— Какое количество релоцированных агропредприятий, то есть тех, которые перенесли мощности в другие области из-за войны и обстрелов?

— Агропромышленный сектор, в целом, не тот сектор, как и наше тяжелое машиностроение, харьковская промышленность, которой мы гордимся, который вообще может быть релоцирован. Потому что АПК у нас привязан к земле, землю релоцировать невозможно. 34 комплекса, о которых я говорил, это как раз наиболее мощные предприятия животноводческой отрасли, и они уничтожены просто под ноль. То есть они нуждаются в кредитах и инвестициях. Есть проблема с кредитованием таких предприятий, потому что у них нет имущества под залог, они находятся в рискованной зоне — 100 км от границы. И эти крупные предприятия имеют проблему второй год с получением кредитов. Над этим вопросом работаем на уровне правительства. Релоцировать зерноперерабатывающее предприятие, элеватор или ферму фактически невозможно.

— Каким образом вы работаете с правительством? И как можно решить этот вопрос по предоставлению кредитов и по страхованию военных рисков?

— По страхованию рисков и все же адаптации еще большей кредитной программы мы работаем с Минэкономики, с первым вице-премьером Юлией Свириденко. Для того, чтобы представить как можно быстрее экономическую стратегию для Харьковской области, потому что наша область требует особого подхода. Как и прифронтовые воюющие области, такие как Донецкая и Херсонская, они имеют такие же проблемы, как и мы. Без особого подхода и принятия некоторых государственных подзаконных актов, постановлений, законов и т.д., мы не адаптируем эту систему. А банки, при действующих условиях законодательства, не смогут предоставлять кредиты. Это особая экономическая стратегия. Нужны конкретные документы и подзаконные акты, которые позволят привлекать сюда кредиты и инвестиции.

— Но эти нормативные документы еще не разработаны?

— В процессе.

— На этот год возможны какие-то изменения?

— Будем надеяться, что в этом году.

— То есть сейчас предприятия, которые были повреждены в результате обстрелов, могут рассчитывать только на то, что будут получать что-то, когда будут определены репарации? Сейчас вариантов для них нет?

— Если мы говорим о возмещении ущерба, то пока ни государством, ни иностранными партнерами не предусмотрены средства или какая-то целевая программа для реализации такого проекта. Но фиксировать ущерб все равно нужно, мы все равно к этому придем. За счет репараций, международных партнеров или государственного бюджета, но возмещение поврежденным предприятиям все равно будет.

— И у нас не ведется реестр поврежденного нежилого имущества, верно?

— Если мы говорим о юридических лицах, фактически бизнес, на государственном уровне такого реестра нет, но та статистика, о которой я вам говорю, мы ее ведем отдельно на уровне области. Мы владеем ситуацией по своим поврежденным предприятиям, в частности по отраслям, и, безусловно, работаем с этими предприятиями, знаем, кто нуждается в помощи.

— Об инвестициях в агросектор сейчас речь не идет вообще?

— Инвестиции в агросектор есть в нашей стране, но учитывая то, что Харьковская область — это фронтовая область, область, которая воюет и сейчас отражает атаки на севере и на востоке, то, конечно, ни один иностранный партнер не будет сейчас вкладывать, и это очевидно, каких-то больших средств в территорию фронта.

— Эту проблему можно было бы решить, если бы было страхование военных рисков?

— Эта проблема будет решена в случае снижения активности боевых действий или отбрасывания врага к границе на севере. Или победы, скорее.

Ситуация на рынке земли

— Еще я хотела спросить о рынке земли. Какова стоимость гектара, какая тенденция с начала войны? Продаются ли участки сейчас или это все замерло?

— Рынок земли на Харьковщине сократился почти на 90%, в целом по стране на 30% с начала полномасштабного вторжения. Конечно, в воюющих регионах, в частности на Харьковщине, она почти втрое дешевле, чем на западе Украины. То есть здесь мы фиксируем продажу земли по средней цене около 33-40 тысяч гривен за один гектар, это 800-1000 долларов за гектар. Если мы говорим о западе Украины, то там цена достигает 90 тысяч гривен за гектар. И, конечно, количество операций здесь не более 10% от того, что было до полномасштабного вторжения.

— То есть спроса сейчас вообще почти нет? А на отдаленных от фронта территориях?

— Очень низкий.

О разминировании сельхозземель

— Относительно разминирования сельскохозяйственных земель. Проводится ли оно сейчас силами ГСЧС? Они как я раньше работают только вдоль линий электропередачи или уже взялись за разминирование полей?

— Сейчас работает 95 групп в области по разминированию — около 400 человек личного состава, 132 единицы техники. Там не только ГСЧС, но и Нацполиция, ГССТ и Минобороны. Это все правительственные организации. Фактически пять неправительственных операторов иностранных также работают здесь: HALO Trust, FSD, ФАО, Всемирная продовольственная программа ООН. Что удалось сделать? Цифра в 574 тысячи гектаров заминированных, она никуда не делась. За 2023 и первый квартал 2024 года удалось обследовать до 52 тысяч гектаров. Из них 48 тысяч нуждаются именно в разминировании.

— Это о сельскохозяйственной отрасли идет речь?

— Да, о сельскохозяйственной только говорим. По критической инфраструктуре работа идет, которая шла по плану. По линиям электропередачи, железнодорожным путям. 48 тысяч нуждаются в разминировании, около 5 тысяч гектаров за год разминировано. И работа эта продолжается.

— Разминировано силами ГСЧС или частных компаний, которые имеют лицензию на такие работы?

— Силами неправительственных операторов и частных компаний. Потому что правительственные наши операторы — ГСЧС, Минобороны — работают только по критической инфраструктуре и местам пребывания людей.

— У нас хватает сейчас таких компаний, которые могут предоставлять услуги по разминированию полей?

— Не хватает, их критически мало. Идет лицензирование определенного перечня таких компаний. Их количество будет увеличиваться. Но отмечу, что учитывая тот большой объем гектаров, которые у нас заминированы, мы самая заминированная область из деоккупированных, то даже если увеличить в разы объем работающих людей, техники и операторов, все равно это будет очень длительный процесс.

— Разминирование от частных компаний стоит денег. На кого эти расходы ложатся?

— Прооновские организации работают бесплатно — HALO Trust, FSD, ФАО и другие. Если это частные компании, то платит сам аграрий, но здесь уже в работу вступает недавно принятая государственная программа по компенсации 80% на 20%.

— Идут на это агропредпредприятие, на заказ таких услуг? Все равно им это выгодно?

— Это невыгодно, безусловно, на фоне того, что и так работа, себестоимость продукции и ее реализация, логистика, они съедают все и остается фактически или ноль, или очень мало средств для развития, замены техники или увеличения зарплат. А к этому добавить еще и частное, дорогостоящее разминирование, то это в любом случае очень невыгодно. Идут неохотно на это. Надеемся, что программа 80% на 20% будет способствовать этому процессу. И, к сожалению, очень много аграриев разминируют сами, это не секрет. Мы в очередной раз призываем этого не делать, потому что уже более 30 случаев поврежденной и уничтоженной техники, есть погибшие аграрии, которые разминируют сами. Даже владельцы хозяйств, которые сами ходят по своим полям. Особенно когда это маленькое хозяйство, это очень опасно. Лучше все же заказывать частные услуги и пользоваться ими.

Об убытках, которые несут фермеры

— Ну и напоследок, если подытожить. Вы говорили, что аграрии работают в ноль, в минус. Эта тенденция сохраняется? Или может что-то хоть немножко улучшилось?

— Она примерно сохраняется. По некоторым культурам все же есть небольшая прибыль, в частности по подсолнечнику. Кукуруза, пшеница и подсолнечник — это наша большая тройка, которая является основой бюджетообразования любого агрария. Потому что ячмень, горох, другие культуры — это более нишевая история. И животноводческая отрасль — это тоже менее прибыльная и более нишевая отрасль. Поэтому по подсолнечнику кое-где есть тенденция к небольшой прибыли. По кукурузе и пшенице, которые на 90-95% экспортируются, то там работа идет фактически в ноль с учетом логистики и того, что аграрии не имеют оборотных средств на полноценный уход за культурами. То есть КПД выращенного вала продукции с гектара сейчас ниже, чем до войны.

— Почему продолжают работать?

— Первое, аграрный сектор является таким, что если ты останавливаешься, то теряешь все, потому что земля, если даже один год не обрабатывается, потом очень большие средства нужны на второй, третий, четвертый год, чтобы ее восстановить, привести в порядок, чтобы она давала хотя бы что-то. То есть этот механизм или работает постоянно, или не работает вообще. И потом никакими кредитами и средствами, аграрии это хорошо понимают, ты уже не поднимешь. Второе, это сохранение рабочей инфраструктуры, рабочих мест, потому что большинство наших агропредприятий являются градообразующими и основными на территории своих сел, громад, райцентров. Большинство наших людей, и это не секрет и очень важно, являются патриотами. Они работают, живут, а в основном все аграрии живут на своей земле, они помогают ВСУ, платят налоги и содержат рабочие места, инфраструктуру в своих селах.

Читайте также: Какой ущерб нанес сельхозземлям Харьковщины российский агрессор – исследование