Заказчикам кажется, что нас уже убили всех: интервью главы Kharkiv IT Cluster

С начала полномасштабной войны количество айтишников в Харькове сократилось на 40% — до 23-24 тысяч. В то же время налогов в сравнении с аналогичными периодами прошлого года отрасль в 2024-м платила даже больше. Несмотря на это тенденция остается негативной, рассказала МГ «Объектив» исполнительный директор Kharkiv IT Cluster Ольга Шаповал. По ее мнению, ситуацию могли бы исправить введение механизма заграничных командировок и признание IT-отрасли критической. Сейчас в регионе забронированы от мобилизации менее 1% айтишников.

«С одной стороны объем налогов увеличивается, с другой — чувствуем определенное давление в вопросах бронирования и признания критичности»

— Ольга, расскажите пожалуйста, изменилась ли как-то ситуация в сфере IT? Возможно, в сравнении с прошлым годом. Не наблюдаем ли мы возвращение IT-специалистов? Или продолжается их отток?

— У нас с одной стороны сохраняется стабильность в том, что объем IT вообще в государстве продолжает уменьшаться. IT-поступлений, IT-услуг. Это связано с тем, что определенное количество зарубежных клиентов не готово заключать новые контракты там, где не видит возможностей для бронирования. А IT-отрасль где-то наполовину состоит из специалистов, напрямую сотрудничающих с зарубежными заказчиками. То есть не с компаниями, а с физическими лицами-предпринимателями, для которых, к сожалению, бронирование полностью недоступно. Это влияет на объем отрасли. Если мы говорим об IT-отрасли Харьковщины, то мы видим, что люди продолжают работать. Они могут находиться не в Харькове или в Харьковской области, но при этом продолжают платить налоги. Объем налогов, который платит отрасль для Харькова и Харьковского региона, не только не уменьшается, но и увеличивается в сравнении с аналогичными периодами 2023 года.

— Какие цифры, если сравнить?

— То, что мы видим по предварительным цифрам, в гривневом эквиваленте почти на четверть больше, чем в том году. Свежие данные будем иметь до конца ноября. С одной стороны объем налогов не уменьшается, а даже увеличивается, с другой стороны чувствуем определенное давление в вопросах бронирования и признания критичности. В Харьковской области у ІТ-компаний нет возможности быть признанными критическими на уровне областной военной администрации, потому что отсутствуют такие критерии в сравнении с другими областями. Поэтому сейчас работаем с областной военной администрацией для того, чтобы все-таки ІТ-сектор было возможно при определенных прозрачных критериях признать критическим, если действительно они создают условия и рабочие места. Это не вопрос, чтобы всех забронировать. Это вопрос к тому, чтобы успокоить клиента, чтобы он точно был уверен, что его заказ здесь будет выполнен и его не надо отдавать, например, в Польшу, Чехию или какое-то другое государство.

— В других регионах ІТ-сфера является критической, да?

— В других регионах есть примеры. Я бы не хотела называть их, чтобы, знаете, не вызвать споры. Но видим некоторые регионы, которые внесли на уровне областных военных администраций. Есть такие специальные постановления, которые определенным образом регулируют критерии критичности. Они прозрачны и открыты для общественности, их можно обсуждать. Определенные регионы для себя определили, что для них критично, чтобы айтишники оставались. Они действительно создают большое количество поступлений в бюджет, это выгодно для местных бюджетов.

— Почему у нас не признают такую критичность?

— Я думаю, что наши критерии были больше направлены на те предприятия, учреждения и организации, которые работали именно для Сил обороны. Потому что сейчас в нашем постановлении был фокус именно на том, что все, кто работает для Сил обороны, являются критическими, все остальные — некритичными. Но для тыловых областей есть много других отраслей. Мы не говорим, что ІТ-сфера единственная, которую нужно внести. Нам кажется, что в принципе нужно немножечко подход изменить, посмотреть на подход тыла и, возможно, нам также применить. Потому что нам нужны условно и СТО, на которых нужно ремонтировать машины с фронта или дроны. Это же не предприятие критической инфраструктуры — СТО. Нужно расширять немножко понятие, что же такое предприятие критической инфраструктуры.

«Если человек умеет круто программировать, пусть он программирует»

— Какие предложения вы будете вносить по итогам форума «Экономическое восстановление и развитие: Консолидация усилий гражданского общества, бизнеса и власти»?

— Будем вносить вопрос именно по расширению. И есть такая концепция, мы ее назвали «Светофор». Она очень упрощает подход ко всему. Сейчас война, каждый должен понять, какие у него есть навыки, знания, что он умеет делать, как он может лично быть полезным для победы. Условно, три категории людей могут быть. Но при этом остаться объединенными, ведь светофор стоит единый, монолитный. Первое, это «зеленые». Те, кто работает, платит налоги, волонтерит, что-то ремонтирует, обеспечивает тыл, сервисы, услуги, возможно, создает какие-то продукты. Но платит налоги, его видно. Далее «желтый» — это наши ветераны, пенсионеры, дети. Те, кто не может создавать какую-то пользу для экономики, но мы должны о них заботиться. Соответственно, есть еще «красные». Это те, кого не видно. Они не работают или работают с теневой полностью занятостью. То есть полностью налоги не платятся. Они не работают на оборону никоим образом, не работают на тыл. Такими должно быть невыгодно. И если говорить о новом общественном договоре, то давайте тогда пообщаемся, чтобы нам было выгодно, если мы обновили данные, нас не должен останавливать ТЦК, если мы выполнили свой долг. Если придет повестка, люди идут воевать. Нужно договариваться, каким образом мы должны и фронт обеспечить, потому что ребятам надо отдыхать и надо ротацию, и с другой стороны, чтобы здесь у нас был крепкий тыл. Потому что если сейчас посыпется тыл — посыпется фронт. Харькову это точно не нужно и бизнесу точно не интересно.

— Что айтишники сами говорят? Они боятся сейчас мобилизации?

— Ну, слушайте, разные же есть ребята. У нас много ребят служит — где-то 7% айтишников. Это Харьковская область. Еще большое количество делает что-то для армии. Каждая вторая компания имеет какой-то проект, который она или финансирует, или выделяет команду, которая разрабатывает различные решения для обороны, для дронов. Они переживают по поводу мобилизации, потому что они уже полезны. Но если, условно, никто на это не будет обращать внимания, при мобилизации очень часто не учитывают профессию. К сожалению. Мы также с Министерством обороны общаемся, с нашей властью. Пытаемся донести, что нужно, чтобы каждый был максимально полезен. Если человек умеет круто программировать, пусть он программирует. В государстве сейчас есть куча задач, где нужно программировать. Если он хороший инженер или механик, он должен работать именно по специальности. Просто не всегда успевают понять, к какой профессии относится тот или иной человек, которого мобилизуют. Потому что если забрать, например, у ключевого производства дронов технолога главного, то это точно не улучшит нашу силу и путь к победе.

Менее 1% айтишников забронировано в Харькове и области

— До 15 ноября бронирование было приостановлено. До этого продолжала ли IT-сфера бронировать своих сотрудников? Потому что я знаю, что раньше была такая возможность. Были компании, которые бронировали людей.

— Да, конечно, для IT-сферы доступно бронирование для резидентов «Дія.City». Это специальный налоговый режим, который был запущен перед полномасштабной войной. К нему приобщаются юридические лица, которые могут бронировать своих штатных специалистов. Там есть определенные критерии. Например, средняя зарплата. Если при простом бронировании средняя зарплата — это 13-15 тысяч гривен, то для «Дія.City» — не менее 1200 евро, то есть более 60 тысяч гривен. Это большая средняя зарплата. Это был единственный вариант, чтобы IT-компании могли бронироваться. Есть компании, которые подались, но еще не получили бронирование. Очень рады, что позволили все-таки перебронироваться тем, кто получил бронирование до 31 мая. Потому что было решение правительства, что им можно продолжить бронирование, но в бумажном варианте, а не в «єБронюванні». Бумажный вариант не такой удобный и физически с ним дольше работать в министерствах, чтобы его обработать. Потому что система это обрабатывает автоматически — если информация правильная, она предоставляет бронирование.

— Если посчитать, какое количество IT-специалистов в Харьковской области забронировано или имеет такую возможность?

— Если город Харьков и Харьковская область, у нас забронировано менее 1% от общего количества людей. От всех тех, кто сотрудничает с компаниями.

«Заказчикам медиа показывают, что нас здесь ежедневно бомбят. Им кажется, что нас уже убили всех»

— Сколько айтишников сейчас находится в Харькове?

— Мы можем сказать, что сейчас в Харькове где-то 23-24 тысячи айтишников — примерно 40% от довоенного количества. Есть те, кто внутри страны. Есть те, кто за рубежом. Есть те, кто выехал до вторжения, потому что был такой протокол действий по требованиям клиента. То есть вывозили, как говорили, на две-три недели. Еще с октября 2021 года клиенты просили выезжать ключевых и критических сотрудников. Потому что есть такие люди, что никто кроме этого человека больше не знает, как система работает. Пока они не вернулись.

— Это законно?

— На тот момент они не нарушали ни одного требования. Они там стоят на консульском учете, они обновили данные, потому что была предоставлена законом возможность обновить данные через электронную почту. По крайней мере все те, с кем мы в контакте. Мы постоянно как кластер проводим различные вебинары для того, чтобы люди оставались в рамках законодательства. Мы не решаем вопросы, которые за пределами законодательства. Вот мы как раз рассказывали, что делать, если ты выехал, каким образом продолжать.

— Они могут вернуться?

— Клиент им говорит: «Если вы будете возвращаться, мы не сможем продлить контракт». Если они вернутся, они будут безработные. А они продолжают сюда налоги платить.

— От многих сотрудников в Харькове, Харьковской области отказались работодатели из-за того, что они остаются в Украине?

— Ну, новые контракты. Смотрите, есть у нас еще проблема. Люди не могут выехать за границу в командировку. То есть если бы они могли выехать в командировку, был бы, например, депозит или какая-то ответственность, уголовная, если человек не возвращается, то человек бы знал, что оставил, например, 10 тысяч долларов депозита, вернулся, привез с собой контракт зарубежный и может работать. Сейчас механизма такого нет, потому что есть много манипуляций, что этим будут манипулировать. Но в это время мы постоянно теряем, новые контракты почти не заходят. Этот момент очень важен. Если человек за границей, он хоть может встречаться с заказчиками. Потому что заказчикам ежедневно медиа показывают, что нас здесь ежедневно бомбят. Правда ли это? Правда. Но им кажется, что нас здесь уже всех нет, уже убили всех, понимаете? Когда они говорят: «Пусть ко мне приедет Василий», а Василий не может приехать, то они думают: «А может Василий мертв, а может это его аватар со мной общается». Понимаете, эти вопросы нужно решать сложные с бронированием и с «єВідрядженнями», потому что мы теряем целую отрасль сейчас. 5-6% ежемесячно мы теряем экспортных мощностей общеукраинских. Это же минус по экономике сразу.

«Не ветераны должны к нам приходить и мы их должны как-то интегрировать, а мы должны измениться»

— Можете рассказать о проектах Kharkiv IT Cluster, в частности по трудоустройству ветеранов с инвалидностью?

— Половину наших ресурсов — человеческих, финансовых, всего — мы всегда направляли на образование, на развитие образования, на развитие человеческого капитала. В прошлом году мы пересмотрели свою стратегию, чтобы системно вписать туда новую реальность. Это не вопрос того, что нам нужно ветеранов реинтегрировать. Это вопрос того, что нам как обществу нужно понять, что мы должны измениться. Не они должны к нам приходить и мы их должны как-то интегрировать, а мы должны измениться. И мы запустили программу RazomTech. Первый ее компонент, когда компании строят внутри новую культуру. Потому что иногда спрашивают такие вещи у людей, которые трудоустраиваются после, например, ранений, что это неэтично и очень критично. А в ІТ все строится на людях, поэтому мы в том числе на человекоцентричность очень обращаем внимание. Второй пункт — это карьерные консультации. У нас работает онлайн-система, чтобы ветеран мог, несмотря на то, где он находится, подключиться со смартфона и пройти карьерные консультирования, пройти профориентацию. Часто перед тем, как идти и тратить средства доноров на обучение, им нужно сначала понять — а кем я могу работать в ІТ. Далее, у нас есть большое количество партнеров и курсов, которые сотрудничают для того, чтобы люди прошли переквалификацию или доквалификацию или чтобы порекомендовать им какую-то другую отрасль, потому что не всем надо быть айтишниками. И последний элемент этой системы, это то, что мы максимально делимся этой информацией с другими отраслями. Потому что крупные предприятия поймут, как им интегрировать, а малому и среднему бизнесу очень трудно самостоятельно наработать… У нас много ребят возвращается. Есть уже, к сожалению, с тяжелыми ранениями, с ампутациями. Когда человек возвращается на свое рабочее место, потому что все ІТ-компании сохраняют рабочее место за человеком, то его пытаются в ту же команду интегрировать. Его принимают, он их знает, и это определенным образом положительно влияет на такую реинтеграцию.

Читайте также: Не испугала зима, а налоги могут: Чумак не исключает отток бизнеса из Харькова