Легальная возможность сгореть: что не так с пансионатами Украины

По снежной хляби оттепели, под вспышки фото и телекамер к суду привезли четверых подозреваемых в пожаре в частном пансионе для стариков «Золотое время».

В четверг в огне там погибло 15 постояльцев, еще пятеро – пострадали. У стариков практически не было шансов выжить: поздно вызвали пожарных, не было внутренней сигнализации и системы пожаротушения, запасных выходов эвакуации, достаточного количества персонала вывести пациентов, состояние самих пациентов – многие дезориентированные и неходячие. Рвать виновных пообещали все — от Президента до местных властей, полицейских и прокурорских.  Оглашение меры пресечения – содержание под стражей – было логичным исполнением это задания, хотя мало соотносилось с УПК. Ведь даже если вина будет доказана, подсудимым реальнее всего будет светить условное наказание или наказание с отсрочкой, если опять не вмешается политическая воля. Если и вовсе не признают несчастным случаем.

Все потому что само выражение «нелегальный, незаконный пансионат», которое так активно с подачи властей употребляют чиновники, полицейские, журналисты и пользователи соцсетей, не верно. Не только этот, но и другие подобные пансионаты (а их в Харькове под полсотни), а также различные реабилитационные центры для наркозависимых, алкоголиков и наркоманов, дома скорби для впавших в депрессию (фактически частные «психушки»), дома инвалидов, ясли на дому – все это не запрещено в Украине, но и практически никак не урегулировано. Рекламы в интернете масса. Но нет правил – нет контроля.

Конкретно на гериатрические пансионаты в Украине существует государственная монополия, которую забыли пересмотреть со времен СССР. Все нормативные акты касаются только муниципальных и государственных учреждений. А значит, и контролировать выполнение норм и требований, в том числе по пожарной безопасности, социальному и медицинскому обеспечению, можно в муниципальных и государственных учреждениях. При этом возможности государства резко снизились, в том числе из-за введения европейских стандартов. Если после войны все «обрубки» и «самовары» свозились в Валаамские и другие бараки, и люди сами жившие в бараках ничего удивительного в этом не видели, то сейчас, к счастью, это невозможно. При этом спрос возрос. В СССР отправить родственника в «бабдом» — так в назывались дома престарелых — считалось позорным. В том числе из-за условий, которые там были. Стариков чаще досматривали родственники, но ради этого можно на заводе и на пенсию в 45 выйти, и старики нередко имели свои хаты в селах — или, в крайнем случае, жили в квартирах и домах на соседней улице. Сейчас расстояния между детьми-родителями — это нередко даже не разные города, — разные страны. Но даже если вы живете все вместе, наличие парализованного родственника в панельной квартире парализует жизнь всей семьи ровно на столько, сколько жив умирающий. Это может быть и десять, и двадцать лет. Подчиненное расписание всех членов семьи под нужды болеющего, невозможность отлучиться и поехать на отдых, невозможность пригласить гостей, запах, страх, капризы, ожидание смерти. Я знаю несколько историй, когда люди ставили крест на личной жизни, отказывались от рождения детей ради ухода за больным. Нужен ли этот крест? А в городском муниципальном хосписе всего 80 мест, и куча медицинских справок чтобы попасть. А в частном пансионате – деньги и звонок, и в тот же день примут, может еще и приедут заберут.

Спрос рождает предложение. Так как организация мест удержания напрямую не запрещена, значит разрешена. Но оформляют ее не как хосписы или дома престарелых, а как просто сдачу жилья в наем. Арендуется помещение, чаще дом в частном секторе. Оформляется ООО или ФОП, наиболее популярные КВЕДы:

55.90 Деятельность других средств временного размещения;

55.10 Деятельность гостиниц и подобных средств временного размещения;

68.20 Предоставление в аренду и эксплуатацию собственного или арендованного недвижимого имущества.

Далее, одна из комнат сдается в аренду под медицинский кабинет, врач часто работает в нескольких учреждениях — и все: по документам пансионат оформлен и полностью законен. Его наполнение, в том числе с точки зрения безопасности, исключительно на его совести. Пожарные и газовщики де-юре могут проверить, но проверить все арендованные помещения в Харькове невозможно, никто такие проверки не осуществляет. Да и строгих требований, кроме исправности проводки и газового оборудования, в этом случае нет, решетки на окнах – прихоть владельца.

По этой же схеме организовываются и другие дома удержания: ясли на дому, частные «психушки» и дома для ментальных инвалидов и просто лежачих, ребцентры для игроманов, алкоголиков, наркоманов. И все они с этой точки зрения легальны, потому что речь идет просто о легальной сдаче жилья в наем.  Кстати, именно с организации ребцентров, которые еще больше востребованы, даже чем  дома престарелых, свою деятельность начинала чета Кравченко.  Два из них остались до сих пор – соседний со сгоревшим пансионатом, его жители помогали вытаскивать стариков из огня, второй тоже на Лысой горе, за кладбищем. Там еще страшнее – решетки на всех окнах, наглухо закрытые двери. Тотальная реклама, поддержка властей, вкупе с отсутствием запрета на такие дома удержания и регламента их работы сделала эти центры в глазах родственников единственной панацеей от наркомании. В то время как зависимых там часто переламывают без обезболивающих и лекарств, отставляют без еды, запирают в чуланах, заставляют бесплатно работать. После ребцентров до 90% наркозависимых снова срываются, и им уже приходится обращаться в официальные клиники. Разница становится очевидна, когда люди проходят все круг ада. Будь нормальное регулятивное законодательство, этих бы ошибок не было. При этом закрыть любые места удержания правоохранители могут, если только будет доказано, что люди там содержатся незаконно. Что практически невозможно. Сами пациенты – старики, инвалиды, наркозависимые — зачастую в силу своего состояния написать такие заявления не могут, а родственники сами сдают этих людей в пансионаты и центры, а потом им, за их же деньги рассказывают, что все хорошо. Поэтому несколько попыток закрыть ребцентры, в том числе на Даниловке и Семинарской, где даже фиксировали смерти содержавшихся, закончились ничем. Насилие не доказали.

Кстати, симбиоз домов престарелых с наркоцентрами появился не просто так, наркозависимые используются как обслуживающий персонал – убирают за стариками, моют, переворачивают, метут двор, чистят картошку. Дополнительная экономия для владельца. Но об этом заранее не предупреждают родственников, как и о том, будут или нет пичкать пациентов седативными средствами, чтобы старики лучше спали днем и не мешали персоналу. Может поэтому пожар заметили не сразу?

Но это все сейчас уже не доказательно, а бизнес законен. Поэтому громкое дело может превратится в дым, и уйти как дым пожара. И выход в этом случае один — не репрессии и не назначение наказания в ручном режиме, а введение регуляции мест удержания на государственном уровне. Появление закона, который бы прописывал возможность частных пансионатов и яслей на дому, возможно, и ребцентров, но вводил бы четкие правила социального и медицинского ухода, пожарной безопасности и т.п., которые владельцы должны были бы соблюдать, а государство могло бы регулировать. Существует же в Украине масса частных клиник – стоматологических, онкологических, многопрофильных, для лечения тех же наркозависимых, — которые работают по понятным правилам. Если государство не справляется со всеми задачами в сфере социального обеспечения (а это и не надо вешать на налогоплательщиков) вполне разумно это передать частному бизнесу, только надо прописать правила. Так сделано в Европе, в США, в Австралии, во многих странах Азии и Африки также. Будут правила – останутся в бизнесе ответственные бизнесмены, их достаточно и сейчас, а те, кто демпингует, используя труд наркозависимых, и пренебрегают правилами безопасности, уйдут.

Но кричать: «Распни» — легче и эффективнее для заигрывания с электоратом. Только это ситуацию никак не изменит. В 2016 году такая же трагедия случилась в частном пансионате для престарелых под Киевом, тоже было экстренное заседание правительства, выезды на место, массовые проверки. И что? 15 человек сгорели в огне в Харькове в январе 2021-го без шанса выжить. Хотя этот шанс могли дать законодатели.