Масштаб личности и уровень интеллекта Евгения Кушнарева, вероятно, мешали завистникам

Если бы не роковой выстрел в изюмском лесу четырнадцать лет назад, 29 января одному из самых ярких украинских политиков и государственных деятелей Евгению Кушнареву исполнилось бы 70 лет.
Евгений Петрович так много еще мог сделать, столько планов реализовать… как же мало он жил, какую печаль он оставил на сердце тех, кто с ним дружил… Он был ярким, харизматичным, остро мыслящим, принципиальным и выдающимся политиком, перед которым были неограниченные перспективы. Я знал его и как правдолюбивого, глубоко порядочного и светлого человека. С Евгением Петровичем меня связывала давняя дружба, и мне бы хотелось поделиться личными воспоминаниями об этом прекрасном человеке.

Умел выслушать различные точки зрения и не шел на поводу чужих амбиций

Автор этих строк имел большую честь дружить с Евгением Петровичем с 1989 года. Я по сей день храню теплые воспоминания о нем, поэтому и хотел поделиться с читателями некоторыми личными воспоминаниями, теми ситуациями, которые отражают лучшие человеческие качества Евгения Кушнарева.

Я не могу припомнить другого человека, который бы отличался такими ораторскими способностями. Он мог находить слова и интонацию, которые отвечали настрою любой аудитории. Он не просто красиво говорил, он говорил точно, концептуально, содержательно и всегда — самое важное. Конечно же, для меня он навсегда останется человеком, который пытался сделать Украину богатой и цветущей страной, на основании демократических ценностей.

Вспоминается сентябрь 1989 года. Нас, офицеров запаса Советской Армии, собрали со всех уголков Советского Союза в Киеве для прохождения двухмесячных курсов переподготовки. Разместили в здании Суворовского училища, и, как тогда было принято, в спальных помещениях оказались люди разных национальностей. Так судьба свела меня с тогдашним харьковчанином Евгением Кушнаревым.

В тот же первый вечер все съехавшиеся офицеры запаса собрались, как и полагалось, за «круглым столом», накрытым домашними наедками и разносолами, привезенными из дома. Застольная беседа, тосты, различные высказывания и мнения — словом, сложилась веселая компания, и разговор постепенно перешел на «азербайджанскую тему». Много вопросов было задано мне — «лицу кавказской национальности». И многое было сказано сидящими за столом о положении на Востоке, на Кавказе и т. д. Мало-помалу очередь высказаться дошла и до моего соседа по комнате. Помню, он задумался, а потом неожиданно выложил на стол несколько бумаг, содержащих информацию об Азербайджане и, непосредственно, о событиях в Сумгаите. Евгений Петрович тогда сказал, что эту информацию ему передал один из нас — приехавший на сборы офицер запаса, представитель одной из кавказских национальностей. Хорошо помню, Евгений Петрович спокойно прочел все, что было в указанных бумагах. А в них речь шла о том, какие азербайджанцы «звери», «дикари» и как они себя вели в Сумгаите. Мы все внимательно выслушали эту информацию… Евгений Петрович долго смотрел в мою сторону, а потом спросил: «Неужели же азербайджанцы такие? Что скажешь?»…
Я был немного обижен и задал ему встречные каверзные вопросы: «Знаешь ли ты лично кого-то из состоятельных людей других национальностей, которые потеряли свое имущество в результате известных событий в Сумгаите? Как считаешь, почему многие еще задолго до этого покинули город, массово снимая деньги со сберегательных книжек? Кто, по-твоему, является организатором погромов и кто стоит за сумгаитской провокацией? Кому было выгодно подготовиться и уже на следующий день показать фото событий в европейских городах, «рекламировать» Азербайджан и сумгаитские события?».

После этого мы до поздней ночи обсуждали факты тенденциозно-неправдивого изложения событий в Азербайджанской ССР (в том числе и в Сумгаите) в московской прессе, умалчивания в ней реальных масштабов потока беженцев, о спекуляции политиков на этой теме, о ситуации в Азербайджане, в том числе и в Сумгаите, неправдивое изложение событий в центральной прессе.
И в тот вечер за тем столом я обратил внимание на неподдельную заинтересованность Кушнарева в поиске правды, умение выслушать различные точки зрения (азербайджанцев, армян, грузин, русских, украинцев, калмыков, татар и др.).
Видя неподдельную заинтересованность Кушнарева, я тогда отметил для себя, что он умеет выслушивать людей и объективно анализировать факты, воспринимать точку зрения оппонента. Кушнарев тогда мне представился человеком, который способен из огромного потока информации вычленить факты и сделать свои собственные выводы, который не пойдет на поводу чужих амбиций и мнений.

После тех застольных бесед, во время которых мы обсуждали азербайджанские реалии и дружбу Азербайджана с Украиной, мы с Евгением Кушнаревым стали настоящими друзьями.

Фактически с того памятного вечера и вплоть до окончания офицерских курсов мы были постоянно вместе. Мечтали, как скоро будет хорошо жить в наших обновленных странах. Много тогда в наших суждениях было душевного и очень наивного, многое со временем изменилось, но дружба осталась…

«Нельзя называться политиком, если не обладаешь терпением и способностью сдерживать гнев»

В 1997 году, когда Евгений Петрович был главой администрации Президента Украины, я был у него в гостях. В Баку я возвращался вместе с летевшим в Азербайджан с рабочим визитом первым вице-премьер-министром Украины. Тогда посол Азербайджанский Республики в Украине, мой знакомый, увидел, кто мой друг и какова его роль в государственном управлении, и меня пригласили приехать в Украину…

Я остался жить в Украине, и к 1998 году стал именоваться «украиноговорящим азербайджанцем». Друг рекомендовал мне поступить в Национальную академию государственного управления при Президенте Украины, потом я стал дипломатом Азербайджанской Республики в Украине и защитил кандидатскую диссертацию по вопросам государственного управления.
Бережно храню каждое воспоминание о нем, все его подарки, поздравительные открытки, совместные фотографии и все то, что напоминает мне о нашей дружбе, которой я дорожу до сих пор.

Например, подаренная Евгением Петровичем книга «Сто шагов по харьковской земле» с авторской подписью, в которой раскрывается его любовь к Родине, к Харькову. В предисловии Кушнарев написал: «Идея написать книгу о Харьковщине впервые пришла ко мне несколько лет назад, когда я работал в Киеве. Трудно сказать, что именно к ней подтолкнуло. Наверное, с одной стороны, было стремление не потерять той эмоциональной связи со своей малой родиной: напряженная и ответственная работа увлекала меня целиком, однако в душе все равно сидела заноза тех сложных чувств, которые охватывают человека далеко от дома… Я понимаю, что влияние Харькова на культуру, политику, экономику, вообще на историю Украины, все то, чем мы, харьковчане, по праву гордимся, по большому счету, широкой общественности были неизвестны. В книге я хотел открыто написать о выдающихся харьковчанах, о людях и событиях, сыгравших судьбоносную роль не только в истории нашего края, но и страны, и мира….
…Книга не повторяет тех фундаментальных изданий о прошлом и настоящем нашего края, которые, наконец, вышли к 350-летию Харькова. Она в определенной степени лирическая. Это признание в любви к родной земле, очерки о том, что когда-то удивило, вызвало гордость и восхищение».

Очень ценным подарком стала его книга «Конь рыжий. Записки контрреволюционера» с дарственной подписью автора. Очень часто я перечитываю строки, не теряющие свою актуальность до сих пор: «В мире, перенасыщенном информацией, при достаточно ограниченных возможностях каждого в отдельности ее осмыслить, чрезвычайно опасной становится тенденция к манипулированию, так называемым, «общественным мнением», правильнее сказать, общественным настроением. Эмоции подменяют разум… Свобода слова вытесняет свободу мысли. А мысль, в свою очередь, подвергается тотальной идеологической обработке, неприкрытому политическому давлению и испытанию страхом…»

Системный и осмысленный подход к пониманию политической ситуации в Украине всегда характеризовал Евгения Петровича Кушнарева как публичного политика. Его особая и личностная политическая позиция всегда вызывала во мне глубокое уважение. Стойкость, принципиальность в принятии решений и последовательность в их выполнении — личностные особенности Евгения Кушнарева.

Презентованная уже после его смерти книга «Выборы и вилы» также показывает его любовь к стране и народу.

«У нас, чтобы изменить ситуацию в стране, есть только два инструмента — выборы и вилы. Когда я говорю «у нас», то имею в виду и народ, и политиков, которые выступают с теми или иными призывами, и ту часть общества, которая на них реагирует.
Выборы или вилы? Процедура или бунт? Эволюция или революция? Выбор, который нам предоставляется и который приходится делать, всегда именно таков, какими бы красивыми и политически корректными формулировками его ни маскировать.
Считаю, что революции принесли нам слишком много бед. Состояние общества после революций почти всегда можно описать известными словами: хотели как лучше, а получилось как всегда… Потому что революция — это всегда раскол и раздор, необратимость. Тогда как эволюционный путь позволяет нам при необходимости отступить назад, оценить: что мы сделали правильно, а что пошло не так, как задумывалось. И внести необходимые коррективы».

Четко врезались в память его слова: «В жизни нельзя ни к чему приспосабливаться. На самом деле, очень легко найти компромисс с собственной совестью и даже с окружающими, если жизнь без проблем ставить на первое место. Но я так жить не хочу и не буду. Я прикладываю немало усилий для того, чтобы оставаться самим собой, чтобы не разочароваться в жизни, не потерять веру в себя и в людей, сохранить силы. Может быть, стало гораздо меньше розовых оттенков в окружающем меня мире и, соответственно, в моих оценках всего происходящего».

Давал оценку Евгений Петрович и самому себе: «Слава Богу, для того чтобы увидеть себя со стороны, есть зеркало – и в буквальном смысле, и, так сказать, зеркало общественного мнения. Когда смотрюсь в них, я даю себе самую реальную оценку. И она далеко не всегда положительная. Трудно в нескольких словах определить, какие качества наиболее точно меня характеризуют. Рискну сказать, что у меня есть позиция. Я могу ее корректировать, но никогда не отступлюсь от своих убеждений под влиянием внешней конъюнктуры. Еще я не предаю друзей и не боюсь ответственности. И очень люблю жизнь».

И в этом весь Кушнарев. Политическая и гражданская позиция его всегда была принципиальной, а суждения – объективными. Таким он запомнился мне в первую нашу встречу, таким я его знал на протяжении многих лет.

Вернуть бы тех, кого забрали небеса… Хоть на минутку, хоть на мгновение, увидеть лицо, пожать руку, сказать то, что не успел… Чтоб посмотреть в давно забытые добрые и мудрые глаза… Сказать, что знаю и что помню, и пусть эти слова летят на небеса и будут в помощь человеку…

Перебирая в памяти все, что связано с Евгением Петровичем Кушнаревым, я не могу не смешивать человеческое с общественным, даже если он был другом. Однако хочется отметить, что Евгений Кушнарев стал одним из немногих ярких публичных политиков в Украине. Ведь публичность – это та политическая рамка, удержать которую могут только единицы. Публичная позиция подразумевает, что человек уже не столько принадлежит себе, сколько обществу. Поэтому позиция публичного политика обязывает ко многому. И в первую очередь, – к выработке политических целей и политической позиции.

На мой взгляд, основная особенность Евгения как политического деятеля — это сочетание стойкости, обстоятельности, принципиальности в разработке, принятии и последовательности выполнения решений. Вероятно, что именно эти качества обеспечивали ему способность не утратить чувства политической перспективы в повседневной деятельности.
Часто я слышал от него слова: нельзя называться политиком, если не обладаешь терпением и способностью сдерживать гнев; великое искусство всякого политического деятеля не в том, чтобы плыть против течения, но в том, чтобы обращать всякое обстоятельство в свою пользу.

В деле гибели Евгения Кушнарева очень много белых пятен

Гибель Кушнарева — это невосполнимая утрата для всех нас: друзей, семьи, его родного Харькова и для Украины в целом. По искреннему признанию самого Кушнарева, у каждого человека, каждой политической силы есть свой предел компромиссов, за которым начинается клятвоотступничество. Он говорил: «Пообещал — слово сдержал. А свое слово я не переступлю, потому что не могу предать память своих родителей и будущее моих детей, наши права и свободы, из которых главные — право жить на родной земле, говорить на родном языке, беречь свою культуру, ходить в свою церковь».

Деятельность Евгения Кушнарева позволила бы нам со временем сказать о школе Кушнарева в украинской политике в целом, в общественно-политической жизни страны. Также символично, что последняя публикация Кушнарева в январе 2007 года была посвящена поиску украинской национальной идеи. В этой статье он не просто писал о её значимости, а предложил конкретный механизм формирования такой национальной идеи, которая бы учитывала интересы и востока, и запада, и севера, и юга Украины — то есть действительно была бы общенациональной. К сожалению, предложения и идеи, которые он выдвинул в этой статье, пока не востребованы.

Политолог Владимир Малинкович сделал вывод, что трагизм нелепой смерти Евгения Кушнарева состоял в том, что именно сейчас Кушнарев как никто другой был бы нужен стране. Не было (и нет) в украинских реалиях другого политика, который бы столь последовательно защищал автономию регионов и право украинцев разных национальностей на родной язык и родную культуру. Евгений Кушнарев был непримиримым врагом всякой ксенофобии, всякого национал-экстремизма и делал все от него зависящее для построения в Украине мультикультурного гражданского общества.

Нина Карпачева когда-то сказала: «…Кушнарев очень ранимый и доверчивый человек. И этим часто пользовались, особенно в последние два года, было много людей, которых трудно назвать его друзьями…»

Я поддерживаю Тараса Черновола (политик и сын Вячеслава Черновола), который считал, что его отец и Евгений Кушнарев являлись двумя основными идеологами Украины, и после их смерти страна оказалась в тупике.

А Виль Бакиров в 2008 году сказал, что смерть Кушнарева «сильно отразилась на политическом, общественном и экономическом развитии», что еще раз подтверждает величие личностного потенциала Евгения Петровича и его влияние на события, происходящие во всех сферах страны.

Кроме того, Кушнарев всегда подчеркивал важность адресного формирования социокультурных целей граждан Украины, различающихся по своей самоидентификации. До тех пор, пока это не становится элементом политических спекуляций, различия есть только в локальных бытовых ситуациях. «Но соблазны спекулировать на самоидентификации будут всегда», — предупреждал выдающийся политик. Так же как всегда, будет соблазн под видом «создания единой нации» проводить репрессии по отношению к политическим оппонентам…

Со смертью Кушнарева мы утратили яркого, смелого, харизматичного действительно публичного политика Украины, потому что публичность подразумевает наличие политических целей, соразмерных стране. Что же отстаивал Кушнарев-политик? В первую очередь, он хотел, чтобы парламентаризм стал, как он считал, одним из ресурсов будущей публичной политики, чтобы минимизировать возможности «кризисного менеджмента». И во власти, и в оппозиции Евгений Петрович доказывал: мы должны работать на благо украинского народа. Вот эти его убеждения и его слова стали губительными, масштаб его личности и уровень интеллекта, вероятно, мешали завистникам. Это предположение не лишено оснований, но, к сожалению, виновники его смерти до сих пор не получили по заслугам.

Возможно, эта «близорукость» сильных мира сего и нарушение правового порядка сегодня является причиной нестабильности в Украине. Прошлое мешает жить настоящему, осадок не дает строить светлое будущее, вопрос гибели Кушнарева открыт…
Он трагически погиб, предположительно, от руки убийцы. В деле гибели Евгения Кушнарева очень много белых пятен, невыясненных моментов, и, наверное, всей правды мы так и не узнаем. Нам остается просто хранить в своем сердце память о нем, быть благодарными за то, что ему удалось сделать для Харькова и Украины

Вот несколько цитат лидера Партии регионов в то время Виктора Януковича о смерти Евгения Петровича: «…Кушнарев не может быть никем заменен», «Я обычный человек и я не верю, что Евгений Кушнарев был убит случайно». После таких заявлений, что ему могло помешать встретиться с членами семьи, которые так и не смогли попасть на прием к Виктору Федоровичу. По их словам: «…Сначала вроде бы пообещали, а потом… как-то оборвались контакты, люди из его окружения перестали выходить на связь…»
Это, по-моему, подтверждение того, что «…убийство называется неслучайным. Об этом заявляли многие политики и общественные деятели, в частности подобной точки зрения придерживается Василий Киселев, Наталия Витренко и многие другие». Так же считает и украинский оппозиционный политик Александр Турчинов, в интервью, которое дал в феврале 2013 года, где он отмечает: «что знал Кушнарева как сильного политика и лидера… …многие «не донецкие» — скажем так — сторонники «регионов», считали его реальной альтернативой Виктору Януковичу».

Не подстраивался под то, что хотят слышать массы или люди наверху

По инициативе Евгения Петровича я стал членом Харьковского землячества в Киеве. Мы вместе как харьковское землячество под руководством Героя Украины, академика Петра Тронько (ныне покойного) делали много добрых дел, организовывали общественные, научные мероприятия.

Мы начали общаться с семьей Евгения Петровича, экс-депутатами Верховной Рады Украины Владимиром Филенко, Александром Карповым, Cтепаном Гавришем, Владимиром Стаженко, экс-председателем Харьковского областного совета Сергеем Черновым, моей сокурсницей по Национальной академии госуправления при Президенте Украины Светланой Ревой, сокурсниками Cуворовского училища Анатолием Безгребельным, Михаилом Кубраком и др.

В 2011 году свою монографию «Международно-правовой контекст внешних сношений в условиях глобализации» я посвятил Евгению Кушнареву в честь его 60-летнего юбилея.

…Перебирая в памяти все, что связано с Евгением Петровичем, невольно вспоминаю слова Оноре де Бальзака о порядочном человеке в роли политика: «Это все равно, что чувствующая паровая машина или кормчий, который объясняется в любви». Однако можно смело утверждать, что Евгений Кушнарев (а так хочется сказать просто, как всегда, уважаемый Евгений) был и должен оставаться в памяти общества политиком глубоко порядочным, ярким публицистом, автором многочисленных книг, политологических очерков, статей. Он успел много сделать для развития Украины как демократического, правового, независимого государства, для становления гражданского общества и фундаментальных институтов демократии. Светлая память о выдающемся государственном, политическом, общественном деятеле, народном депутате Украины, кандидате экономических наук, Почетном докторе Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина, Почетном гражданине города Харькова, Почетном гражданине Харьковской области Евгении Петровиче Кушнареве навсегда останется в наших сердцах.

Человек уходит, но остаются его дела, слова и мысли. Евгений Кушнарев останется в памяти своих сограждан как выдающийся государственный, политический, общественный деятель, а в моей памяти навсегда — как яркая, неординарная личность и просто хороший друг…

Евгению Кушнареву были присущи качества, которых я сегодня не вижу у представителей политической элиты. Он был способен четко формулировать повестку дня, ставить акценты на тех задачах, которые требовали первоочередного решения, и находил убедительные аргументы в пользу той или иной линии поведения, которые он предлагал. Он был прекрасным дискутантом и не был конъюнктурным политиком: не подстраивался под то, что хотят слышать массы или люди наверху, а просто называл вещи своими именами. И это то, чего многим сегодня не хватает.

Мы помним и чтим

Светлая память о Евгении Петровиче всегда будет в сердцах многих его единомышленников, коллег, друзей и близких, потому что это была сильная личность, крепкий и величественный духом человек, энергия которого вдохновляла окружающих на высокие и благородные поступки.

Вернуть бы тех, кого забрали небеса, лишь на минутку увидеть лицо, поддержать, посмотреть в забытые глаза, сказать: «мы помним, чтим, покойтесь с миром…»